В то время у вас еще не было журавлиного питомника. Было решено, что российские специалисты передадут нам для искусственной инкубации несколько яиц стерха из якутской популяции. А когда вылупившиеся из этих яиц стерхи подрастут, снесенные ими яйца мы перевезем в Россию и положим в гнезда серых журавлей.
Обнаружить гнезда стерха на огромных просторах тундры, а затем перевезти яйца птиц на дальнее расстояние — это поистине удивительная операция! Ничего подобного еще не было в моей практике. Яйца стерха нужно было везти через три континента. Максимальный срок на всю перевозку 48 часов — от гнезда в якутской тундре до инкубатора в штате Висконсин. Четыре драгоценных яйца стерхов были доставлены за 43 часа!
Помню, с каким благоговением мы доставали их из термостата. Нам нужно было узнать, живы в них эмбрионы или нет. Приступили к «водному тесту». Для этого яйца осторожно погружают в теплую воду. Если развившийся эмбрион жив, яйцо плавает довольно высоко, а главное — периодически чуть-чуть вздрагивает, когда эмбрион шевелится. Если же птенец мертв, яйцо погружается глубже и неподвижно.
Когда мы опустили в воду первое яйцо, оно начало вздрагивать и шевелиться. Птенец был жив! Мы прыгали, кричали и обнимались от радости. Еще больший взрыв радости вызвало второе яйцо — оно тоже оказалось живым. Но третье и четвертое принесли разочарование: яйца сразу же погрузились в воду и замерли. Либо эмбрионы погибли, либо яйца не оплодотворены. Но два эмбриона были живы. Значит, усилия, которые все мы затратили в течение последних трех лет, не пропали. И с этой минуты все наши надежды были связаны с вылуплением этих двух птенцов.
Прошло долгих пять дней, прежде чем мы услышали внутри яйца чудесный скребущий звук и легкое попискивание. Наступил 47-часовой обряд вылупления. Он был во всех деталях описан и снят кинокамерой. Иначе и быть не могло — ведь мы были первыми, кто видел, как на свет появляется стершонок. Мы тут же назвали его Владимиром — в честь профессора Владимира Евгеньевича Флинта. Такова традиция у орнитологов.
Год спустя Владимир Евгеньевич приехал в наш питомник и повидался со стерхами — Владимиром и Китой. Он сознался, что очень волновался при встрече. Это естественно. А спустя год профессор Флинт и его помощники вылетели в места обитания стерха и повторили всю операцию. Удалось собрать семь яиц, из которых вылупились еще пять птенцов; два яйца оказались неоплодотворенными. Во время перевозки яиц произошло примечательное событие: один из птенцов начал вылупляться в дороге и стал настоящим журавленком в самолете Аэрофлота где-то над Атлантическим океаном. Поэтому он и получил имя Аэрофлот. Вся перевозка тогда заняла всего 25 часов.
Я побывал в журавлином питомнике, который создан в Окском государственном заповеднике, и был от него в восторге. Теплое зимовальное помещение, поделенное на чистые, аккуратные секции для журавлей, просторные внешние вольеры, инфракрасная подсветка, добротный корм, внимательный уход — все это оставляет прекрасное впечатление. Я увидел там хорошую коллекцию журавлей — их более тридцати.
Мне сказали, что это временный питомник. Уже есть задание на проектирование настоящего питомника на 120–150 журавлей. Он займет территорию около 15 гектаров. Это размах!
Была у меня и трогательная встреча со стершонком по имени Джордж — своим крестником. Мы даже снялись с ним на память.
С российскими коллегами мы проделали большую работу и на всех уровнях встречали взаимопонимание и поддержку, дружеское участие. Когда мы получим от журавлей потомство, это будет означать, что первая задача решена: генетический фонд стерхов спасен. Рано или поздно, но мы обязательно сможем создать новые популяции журавлей.
Важно, что как биологический вид стерх уже не исчезнет, какие бы перемены ни произошли в гнездовом ареале, на путях миграции или на зимовках. Сознавать это радостно.
Будем работать, чтобы и другие журавли не исчезли с лица Земли.
Все больше в наше время становится любителей «бескровной охоты». Это люди очень наблюдательные и терпеливые, любящие природу. Они пишут нам о своих встречах с животными, которых фотографируют, присылают любительские снимки. В нашей фототеке таких снимков немало. Многие из них удивляют, вызывают улыбку, а порой и восхищают — все зависит от ситуаций, в которой находится животное в момент, когда его запечатлели на пленку.
ЗАБАВНЫЕ СЦЕНЫ
Аркадий Яковлев живет в Ростове-на-Дону, работает в местном зоопарке в секции приматов. Он человек увлекающийся, поэтому его фотоаппарат, как говорится, всегда наготове. А тут произошло небольшое событие.
В Ростовском зоопарке живет пара орангутанов. Чтобы они лучше себя чувствовали, обезьян стали выводить на прогулки. Во время одной из таких прогулок Аркадий Яковлев сделал замечательные снимки. Он сообщил нам, что сначала животные боялись далеко отходить от своей клетки, но со временем привыкли к вольной жизни. И тогда работники зоопарка могли спокойно пускать Сванга и Кво — так зовут обезьян — на деревья.
Фотографу удалось запечатлеть орангутанов в характерных для них позах. Самец Сванг снят на дереве. Кому приходилось видеть фильмы, рассказывающие об орангутанах в местах их естественного обитания, те могли заметить, что это любимая поза этих обезьян. Обхватив всеми конечностями две ветки или ствол, они могут долго так раскачиваться.
Ну и очаровательная Кво. Для орангов больше, чем для других человекообразных обезьян — шимпанзе и горилл, характерно прямохождение. Глядя на снимок, еще раз убеждаешься — да, они наши родственники. Только не будем повторять довольно распространенное ошибочное мнение, будто мы от них произошли. Ничего подобного. Мы и они произошли от какого-то общего предка, который обитал на Земле десятки миллионов лет тому назад, но не сохранился. На эволюционном пути наши судьбы разошлись. Теперь мы такие, какие есть, а они другие. Нас на планете более четырех миллиардов. А наших биологических родственников осталось немногим более пяти тысяч. Они сохранились лишь в тропических лесах островов Калимантан и Суматра.
Их судьба сейчас целиком зависит от нас. Предпринимается что-нибудь для их спасения? Безусловно. Этот вид занесен в Международную Красную книгу. Запрещен отлов орангов в местах их обитания. Те районы, где они сохранились, объявлены заповедными. И все же браконьеры, по сообщениям зарубежной печати, проникают на острова и отлавливают сотни этих животных. Очень высоко ценятся орангутаны у частных коллекционеров животных.
