Галобатесам не нужно перелетать из водоема в водоем, и поэтому они в процессе эволюции утратили крылья. Свои яйца морские водомерки откладывают на различные плавающие предметы: перья птиц, унесенные морем кусочки дерева, обрывки листьев зостеры.
Самое крупное и самое красивое из всех животных, плавающих под парусами, — это, несомненно, португальский военный кораблик, или физалия. Португальский кораблик относится к сифонофорам, об одном из представителей которых — физофоре — речь шла при описании жизни в толще воды у берегов северных морей. В отличие от физофоры у физалии наиболее сильно развит воздушный пузырь, или пневматофор, а все остальные особи колонии прикреплены к его нижней стороне. Плавающая у поверхности моря физалия напоминает большой мыльный пузырь, переливающийся всеми цветами радуги. Нижняя часть пневматофора синяя, а у крупных экземпляров по его верху проходит ярко-красный гребень. Форма плавательного пузыря не шаровидная, а удлиненная, с маленьким вытянутым «носом» и закругленной «кормой». Яркий гребень служит парусом.
Целые флотилии португальских корабликов дрейфуют по океану, причем косо поставленный и к тому же S-образно изогнутый гребень заставляет сифонофору плыть под косым углом к ветру и время от времени делать развороты. В воде за португальским корабликом тянется длинный шлейф синих щупалец, уходящих в глубину на 20–30 метров. Как и у других кишечнополостных, щупальца у физалии усеяны стрекательными клетками и служат для ловли добычи. Действие этого грозного оружия хорошо известно рыбакам. Несведущие люди, прельстившись красотой сифонофоры, иногда пытаются ее схватить, что обычно оканчивается тяжелыми ожогами.
Парусник не может утонуть, но иногда он оказывается на мели.
Вот как описывает такой случай немецкий зоолог Альфред Брем, автор известных книг «Жизнь животных»: «Во время кругосветного плавания „Принцессы Луизы“ мимо судна проплывала великолепная физалия. Молодой отважный матрос спрыгнул в море, чтобы овладеть животным, подплыл к нему и схватил. Тогда животное окружило своими длинными хватательными нитями дерзкого противника. Молодой человек был пронизан ужаснейшей болью, он с отчаянием закричал о помощи и насилу мог достигнуть судна вплавь, чтобы дать поднять себя на борт. После этого он заболел так сильно лихорадкой и воспалением, что долгое время опасались за его жизнь».
Сходным образом пострадал и Ю. Сенкевич, попытавшийся схватить рукой это животное во время первого плавания на «Ра». Недаром физалию называют военным корабликом: она и в самом деле обладает грозным оружием. Эпитет «португальский» дан сифонофоре в связи с расцветкой — в средние века португальцы любили ярко расписывать свои боевые корабли.
Интересно отметить, что между щупальцами физалии находят себе укрытие небольшие рыбки номеусы. Они относительно имунны к яду сифонофоры, хотя и избегают непосредственного контакта с ее щупальцами. Номеусы путешествуют по океану вместе со «своей» физалией, причем серебристая с синими пятнами окраска этих рыбок служит дополнительной защитой, хорошо их маскируя.
Строение физалии асимметрично; известны две формы: «правые» являются как бы зеркальным отражением «левых». В каждой «флотилии» португальских корабликов всегда имеются сифонофоры только одного строения: либо «правые», либо «левые». Долгое время причина такого распределения сифонофор оставалась необъясненной: считалось, что существуют два вида или две разные географические расы. Но доказать то или другое никому не удавалось. В одном и том же участке океана (но в разное время) попадались то «правые», то «левые» сифонофоры — значит, географической изоляции между ними не существует. Если же физалий два вида, то почему между ними такой антагонизм?
Лишь когда стали изучать размножение и развитие португальских корабликов, обнаружилось, что в потомстве одной сифонофоры всегда имеется равное количество обеих форм. Как только молодые сифонофоры поднимут свои голубые паруса, ветер разгоняет их на две стороны — все «правые» направляются в одном направлении, а все «левые» — в другом. В результате каждая группа физалий всегда состоит из животных одинакового строения.
Стенки плавательного колокола физалии представляют собой тоненькую пленочку живой ткани, имеющую такую же консистенцию, что и зонтик медузы. Жаркое тропическое солнце и ветер непрерывно подсушивают этот тонкостенный воздушный пузырь. Чтобы он не высох и не лопнул, сифонофора периодически «купается». Каждые 2–3 минуты она резко изгибается и окунает бок своего голубого паруса в морскую воду. Затем следует наклон в другую сторону, и смачивается вторая сторона колокола. После омовения блестящий от воды пузырь снова подставляется ветру. Изгибание гребня паруса приводит к изменению направления дрейфа. Если проследить за скользящей по морю физалией, то можно видеть, как она периодически меняет направление движения, то приближаясь к наблюдателю, то удаляясь от него. Так маневрируют целые армады португальских корабликов, напоминая действия парусного флота во время средневековых морских сражений.
Как известно, раковина моллюсков составляет часть их тела. Моллюск не может покинуть свою раковину, как черепаха не способна вылезти из панциря. Однако исключения все же имеются. Речь идет об одном из самых удивительных обитателей поверхностных вод тропической зоны океана — небольшом головоногом моллюске аргонавте.
«Арго» — так назывался корабль, на котором герои древнегреческого мифа пустились в плавание к берегам далекой Колхиды за драгоценным золотым руном. По имени искусно сделанного маленького, но прекрасного корабля его моряков назвали аргонавтами. Наш аргонавт — это всего-навсего представитель осьминогов. У других осьминогов нет раковины, а вот аргонавты ее имеют. При помощи расширенных на концах щупалец моллюск строит ее из застывающих на воздухе жидких выделений особых желез. Раковина у аргонавта наружная. Она имеет форму изящной лодочки с круто загнутой вверх «кормой» и скульптурным рисунком на «бортах». Внутри помещается осьминог, выставляющий из широкого устья голову со щупальцами и парой больших глаз.
Моллюск плавает у самой поверхности океана, но использовать для передвижения силу ветра, как это думали натуралисты древнего мира, он не способен. По-видимому, аргонавту стоит больших трудов удерживаться на поверхности моря, поэтому он хватается своими щупальцами за какой-либо плавающий предмет, иногда за раковину другого аргонавта. Часто можно видеть целые цепочки из 10–15 животных, совершающих совместные путешествия по океану.
