Глава XIV. Как дается жизнь
Рядом с дорогой стоял слоненок нескольких месяцев от роду и лениво перебирал хоботом листья, покрытые пылью. Он едва поднял глаза, когда мы с грохотом промчались мимо него.
— Одинокий слоненок! — воскликнула Ория.
Я остановился и развернул машину. Слоненок не шелохнулся. Он не понимал, что происходит. На три километра в округе не было ни одного слона. Я еще помнил о слоненке-сироте, которого убил и сожрал лев Думе Кубва. Этот тоже остался в одиночестве, и ему грозила верная смерть.
— Надо его поймать, может быть, мы что-нибудь для него сделаем.
Мы быстро сделали лассо из веревки и медленно подошли к слоненку. Юный самец совсем не обращал внимания на происходящее вокруг и заметил меня, когда я оказался совсем рядом. Он очнулся и сделал смелую попытку защититься. Он распустил уши, мотнул головой в моем направлении, но лассо охватило его шею. Он повернулся и бросился в чащу, увлекая нас с Мходжей за собой. Мы едва смогли справиться с ним. Успокоился он лишь после того, как ему завязали глаза. Ория отправилась на машине в лагерь за подмогой. Сулейман и его приятель, гостивший в лагере, помогли нам взгромоздить слоненка в кузов «лендровера». Он был мал, но тяжел.
Только наш главный дом с верандой, соединяющей две рондавеллы, был достаточно просторен для него. Мы уложили его на матрац и сняли повязку с глаз. Он встал на ноги, тряхнул головой и словно обезумел: подбросил в воздух водяной фильтр, перевернул мой стол, растоптал рассыпавшиеся бумаги, толкнул холодильник. Тот покачнулся, но устоял. Когда я хотел успокоить его, слоненок бросился на меня и стал гоняться за мной по всей комнате. Весил он в этом возрасте килограммов 120–150, и меня не устраивала перспектива оказаться прижатым к стене. Несколько часов подряд он оставался в довольно возбужденном состоянии. Мы сочли, что он держится неплохо и лучше всего подбросить его в ближайшую семейную группу, которая, быть может, позаботится о нем.
Мы снова взгромоздили слоненка на «лендровер» и отправились к реке Багайо, где приметили стадо слонов. Мы выпустили его вблизи семейной группы, и он затрусил к своим сородичам. Те встретили его ревом. Самки обнюхали малыша с ног до головы, потом каждая вложила свой хобот ему в рот для закрепления знакомства. Когда группа тронулась в путь, он двинулся за ними.
Нам удалось понаблюдать за группой в течение двух суток. Взрослые самки мирились с его присутствием, но ни одна не позволяла сосать. По-настоящему им занималась лишь одна самочка лет двенадцати. Без молока слоненок угасал. На второй день он лежал, пока другие ели. Его опекунша пыталась поднять его собственными силами, когда остальные пошли прочь. Ее попытки остались безуспешными, и самочку, казалось, раздирали сомнения — остаться с ним или уйти с семейной группой. Она отошла метров на сто, потом с ревом быстро вернулась. Слониха осталась около него, пока ее сородичи не исчезли совсем. Только тогда она удалилась вслед за своей группой. Я подогнал машину поближе к слоненку и вылез, но, увидев меня, он собрал последние силы, встал на ноги и скрылся в густом кустарнике. Нам так и не удалось отыскать его. Скорее всего, он погиб.
Это происшествие укрепило мою уверенность в том, что выживание молодых животных, как, впрочем, и старых особей, в основном зависит от семейной группы. Обычно семейная группа заботится о слонятах, по, быть может, этот был болен и не мог следовать за стадом. Самки в большинстве своем относятся по-матерински ко всем слонятам, даже если это не их собственные отпрыски. Один из моих друзей, Симон Тревор, нашел однажды около убитой матери малыша; когда Тревор подбросил его к совершенно чужой семейной группе, самки приняли малыша и даже позволили ему сосать молоко. Такой же случай произошел и с Элеонорой, самкой, воспитанной с «подросткового» возраста супругами Шелдрик Цаво. В своей книге «История слона из Цаво» Дафни Шелдрик рассказала, как Элеонора усыновляла покинутых и больных слонят, встречая их громким ворчанием — выражение сильной эмоции. Она выхаживала их, обеспечивая им необходимый осязательный контакт и проявляя бесконечную нежность, которую можно назвать лишь любовью.
Пример семейной близости
Все время после переезда Ории в Маньяру и пока шло слежение за Радио-Робертом, меня не покидало беспокойство за судьбу слонов Маньяры. Что будет с ними, если плотность их популяции не уменьшится? Следовало выяснить, влияет ли социальное положение на поддержание определенной численности. Если удастся доказать, что слоны благодаря специфике своего поведения могут предотвратить рост популяции выше того порога, за которым окружающей среде наносится непоправимый ущерб (а некоторые уже считали это свершившимся фактом), то их не придется уничтожать ради спасения деревьев.
Такой самоконтроль мог осуществляться несколькими путями, как и у других млекопитающих. Д. Б. Кэлхаун, проведя множество лабораторных экспериментов на мышах, доказал своим классическим исследованием, что антисоциальное поведение растет вместе с плотностью вплоть до полной ингибиции размножения. Мыши переставали заботиться о потомстве, не искали общения друг с другом. Наблюдались даже случаи пожирания себе подобных. Сообщество в данном опыте сократилось до размеров, грозящих полным уничтожением.
Перенаселение имело тем более тяжкие последствия, что в основе поведения мышей лежит территориальный принцип. Слоны ушли далеко от мышей, хотя Ричард Лоуз и Иэн Паркер опубликовали не так давно сообщение, где говорилось, что, возможно, поведение слонов тоже обусловлено территориальным принципом и что некоторые, пока неизвестные факторы могут вызывать замедление цикла воспроизводства, которое отмечалось в районах с высокой плотностью слонов, например в Кабалеге.
В Маньяре плотность слонов была выше, чем в остальной Африке, и это подтверждали последние подсчеты. Если с плотностью связано антисоциальное поведение, следовало ожидать его проявления в самых острых формах. Прежде всего хотелось изучить социальные проблемы внутри семей и групп самцов, а затем ответить на вопрос о территориальном поведении, собрав всю информацию о перемещениях слонов и размерах их жизненного пространства.
Радио-Роберт стал одним из объектов этого исследования. Его переходы от группы к группе внутри сообщества Боадицеи открывали сложную сеть социальных взаимоотношений; их и следовало изучать.
Мы смогли хорошо оформить эти наблюдения: Ория, сначала во время уикендов, а потом, после переезда, ежедневно, делала фотографии, а я — записи. Примерно в тот же период к нам приехали Симон Тревор и его жена Лейла. Они снимали полнометражный документальный фильм, посвященный биологии африканского слона. Мы предложили им разбить лагерь рядом с нашим, в тени большой акации. И пока Симон орудовал кинокамерой, Лейла наговаривала тихим голосом в диктофон свой отчет о поведении слонов. То был ценнейший источник дополнительной информации.
