Эрик Бутаков - Вокруг Байкала за 73 дня

По звериной тропе, через бурелом, над обрывом долго продираемся в сторону малой Черемшаной. Времени в пути потеряно много, но реки все нет и нет. А мы всё выше и выше поднимаемся над Байкалом. Тропа, вдруг, резко упирается в скалистый обрыв. Подойдя к краю скалы, мы увидели внизу реку и жилые дома на той стороне. Слава Богу, дошли. Осталось как-то спуститься с этой чёртовой скалы и переправиться через реку, и мы на кордоне.

Больше боялись – спустились легко. У берега нас уже ждала лодка – пока спускались нас заметил егерь и подплыл к нам. Перевез нас в лагерь (а это был именно спортивный лагерь ангарского нефтехимического комбината и кордон одновременно), пригласил к себе в дом, накормил ухой, пловом и напоил сладким чаем. Мы, как законопослушные граждане, заплатили, согласно тарифа, сорок рублей за посещение Нац. парка и уселись отдыхать на берегу. Егерь, оказывается, раньше был капитаном теплохода «Комсомолец». На этом теплоходе, из спортивного лагеря «Политехник» мы с Вовой добирались до бухты Бабушка, туда, где находится каньон «Дель Оро». Жизнь – странная штука, знать бы нам тогда, что капитан будет кормить нас ухой, даст в дорогу три копченых хариуса и переправит через прижимы к зимовью, намного облегчив наш путь. Прижимы, шутка сказать, не проходимые. Без альпинистского снаряжения на них делать нечего. Старик понимал это и, долго боровшись с проблемой нехватки горючего, всё же перевез нас к зимовью. Проплывая мимо них, мы осознали, что егерь фактически спасал нас. Его знание местности, в этом случае, очень помогло нам. Пока переправлялись, дед рассказал нам любопытную историю о медведях.

*** Жила в Малой Черемшаной одна семья. Держала хозяйство, корову, огород. Мужик, жена и двое ребятишек. И жил по соседству медведь – хозяин этих мест. Ни мужик медведя, ни медведь мужика не трогали – жили мирно и много лет. Но вот однажды, показалось мужику, что медведь начал огород топтать, рвать и выдирать корнеплоды. Может, так оно и было, может год был неурожайный, но ясно одно – поставил мужик капкан на медведя, а тот в капкан залез. И выбраться не смог – лапу себе отгрыз. С тех пор стал медведь мужика скрадывать. То у огорода нападет, то в лесу, одним словом, заломал мужика прямо в ограде и давай на жену с детьми охотится. Те из дому не выходят, боятся. Хорошо приехали егеря. Жена рассказала про медведя. А уже зима, тот трёхлапый, жиру не накопил, в лежку не лёг – шатун. Все готов убить, а следы трёхлапые. Выследили его охотники и убили. Мораль: не ставь капканы соседу в колодец – убьет.

Очень поучительная история. Мы вышли на берег у старого сарая, типа, дом рыбака. Дед уплыл, получив свою порцию благодарности и пожеланий, а мы остались убираться и чистить дом, готовясь к ночлегу. Уже порядком стемнело, и Вова, закрывая хлипкую дверь, вывернул её с петель. Тут уже сорвался я, наорал на Вову и в ответ получил отпор. Ну, какого хера, ломать дверь, когда вокруг бродят медведи?

– Я, что, специально? – орал на меня Вова.

– Ты, конь здоровый, силы рассчитывай! Хули ты рвёшь дверь, видишь же, что она на соплях – орал в ответ я.

– Ты, блядь, сам закрывай, если не нравится…

И так далее, пока не запыхались орать. Потом разбрелись по берегу, но вернулись оба с дровами, типа, по дрова ходили. Разожгли костер, сварили ужин, молча покушали, забаррикадировали дверь железной кроватью и завалились спать. Утром разберемся.

С утра погода, как и наше настроение, не предвещала ничего хорошего. И если с настроением мы довольно быстро справились, извинившись за вчерашнее, то с погодой так просто не разберешься.

С ходу прижимы взять не удалось. Слишком большая волна прибивала к скале и тут же оттягивала в Байкал с удвоенной силой. Рисковать не было смысла, пришлось лезть в горы и идти над прижимами по звериным тропам. Звериная тропа отличается от тропы, проложенной человеком тем, что, во-первых: перегораживающие путь деревья, расположены так, что перешагнуть через них не возможно – высоко, а пройти под завалом не удобно – слишком низко; во-вторых: она гораздо ужи и утоптана именно звериными следами, чаще всего козьими или изюбря, но не редок и медвежий след; и, в-третьих: это самый оптимальный путь перемещения по тайге – зверь выбирает наикратчайшую дорогу и наименее опасную, если говорить о высотных тропах, проходящих по скалам. Зверь, он как человек, в бурелом не полезет, а будет идти самым простым и легким путем, именно по этому не редкость встретить на ночных дорогах различных зверей, от зайца до медведя. В нашем случае самый оптимальный вариант передвижения был звериная тропа. Пришлось, конечно, попыхтеть, преодолевая завалы и упавшие стволы, но зато точно знали, что прижимы обойдем с наименьшим риском. Одно было плохо – дождь. Дождь вымочил нас до костей. Холодный, крупный дождь и потоки воды с задетых ветвей заставили нас переодеться прямо на скале. Обычно мы сохраняем сухую одежду и двигаемся, даже мокрые, сколько возможно – до жилья или зимовья. Но в этот раз мы так замерзли и внутренние тепловые резервы нас уже перестали отогревать, даже при передвижении вверх, зуб на зуб не попадал и озноб охватил всё тело. Решили остановиться и переодеться прямо на вершине скалы. Не очень приятное дело мокрым лезть в сухую одежду на скале под завывание ветра и в брызгах дождя, и вновь её мочить. Но лучше уж так, чем подхватить простуду или воспаление. И мы переоделись.

По закону подлости, минут через двадцать, найдя на высоте тропу, уже проложенную человеком, мы вышли в посёлок Чивыркуй.

Совсем недавно в Чивыркуе шли работы по искусственному разведению омуля. Как говорят местные жители, здесь доили омуль. Кто-то из умных советских ученых предложил перегородить реку Большой Чивыркуй электрической сетью. Омуль, ежегодно шедший на нерест в верховья этой реки, попадал под электрический разряд и самки метали икру от этой малоприятной процедуры в специально отведенных отстойниках и искусственных ответвлениях русла. Считалось, что так больше сохраниться икринок, чем в природных условиях. Вылупившиеся головастики отпускались в воды Байкала, и всем казалось, что рыбы будет в десять, а может в сто раз больше – икра же сохранилась в гораздо большем количестве и головастиков, соответственно, вылупилось в сотню раз больше. Но «искусственные» головастики даже внешне отличаются от тех, что вылупились и развиваются естественным путем. Они гораздо менее приспособлены к выживанию, и, как выяснилось позже, игра не стоила свеч – завод закрыли. Теперь это унылое пространство на берегу Байкала напоминало декорации к фильму «Сталкер»: брошенные ржавеющие огромные железные механизмы, шестерни, трубы и решетки, пустующие дома и бараки, «мертвые» помещения и дороги, многоэтажные дома с выбитыми окнами и без дверей, продуваемые ветром и с облезшей штукатуркой. Короче, вид довольно удручающий. И во всей этой разрухе яркое пятно – цветники на нескольких окнах в каменном доме. Городские цветы, абсолютно не вписывающиеся в унылый мокрый лесной пейзаж, однозначно говорили, кто там живет. А бегающие тут же собаки – смесь колли с лайками – подтвердили наши догадки: Бурмейстер. Только он, с его экзотическим взглядом на жизнь, мог разводить здесь цветы и притащить сюда колли. Пошли к нему. Однако дома самого хозяина не оказалось. Его супруга посоветовала нам обратиться к егерю Лёше, который жил в двухквартирном деревянном доме в лесу под горой.