Истратив последние деньги в поселковом магазине на питание, нам оставалось только молиться на Серегу, чтобы он не подвел, и двигаться быстрее на станцию Мысовая в Бабушкин, чтобы не разминуться с ним.
«Жигуль» обогнал нас и затормозил. Улыбаясь, из него вышел наш стары знакомый, который ездил на рыбзавод за рыбой.
– Вы всё идете, – сказал он, протягивая руку.
– Идем, – ответили мы.
– Быстро идете. Я всё думал, увижу вас или нет. Не ожидал, что вы уже так много прошли.
– Ноги сами несут – жеребцы почуяли стойло.
Немного потрепавшись с нами, он уехал, одарив нас омулем и банкой тушенки. Вот как бывает – приятно и очень кстати.
Дождь, холодный и липкий, загнал нас под мост. Там мы сварили обед, отдохнули и немного поспали под шум проносящихся по мосту иномарок. Перегонщики из Владивостока гонят старую японскую технику на потребу российскому потребителю-автомобилисту. Приду домой, сдам на права, куплю машину и тоже буду гонять – надоело ходить пешком.
Затяжная дорога до Сухого Ручья была мокрой, но прямой. Бесконечные болота по обе стороны трассы, серое плачущее небо и не приближающийся горизонт – вот картинка этого дня. Только под вечер мы вышли к деревни и тут же наткнулись на человека, страдающего зубной болью. Звали его Виктор, родом он из Черемхово, но живет теперь здесь и работает станционным смотрителем. Виктор бродил по дороге, держась за щеку, в поисках водки на лечение. Водки у нас не было, но Вова предложил свои медицинские услуги в обмен на возможность переночевать на его сеновале. Виктор согласился (а куда ему деваться с зубной болью?).
Операция прошла успешно на кухне в доме больного. Виктор очень боялся укола в десну и долго куражился и отмазывался. Я в это время заварил его чай в нашем чайнике и набрал жаренной холодной сороги на ужин (с разрешения хозяина, конечно). Когда боль стала утихать, у нас уже было кое-что на ужин. Осталось получить сеновал.
Наш ночлег располагался на чердаке над свинарником. Низкая крыша сеновала не позволяла встать во весь рост, приходилось ползком обустраивать гнездо. Гнилое сено, старые сломанные игрушки и хрюканье поросёнка Бори будут сегодня нашими соседями. Плевать, лишь бы не было дождя – крыша слабовата, сквозь неё видны звёзды. Есть горячий чай, жаренная рыба и немного хлеба. Нормально. Кушаем и спим.
Пьяный Виктор залез на чердак со словами:
– Ну, что, парни, как устроились?
– Нормально, спасибо, Витя.
Витя сел на спальник. По лицу было видно, что боль отпустила, но где он уже успел набраться?
– Вижу, отпустило, – сказал Вова, обращаясь к хозяину.
– Отпустило. Жена даже маленько налила.
– Утром ещё таблеток дам, но надо ехать зуб рвать. И не тяни, – сказал ему Вова, и после слов «не тяни» прочел страшную лекция о том, как умирают люди от гнилых зубов.
– Пошли ужинать, моя за вами отправила, – вспомнил Виктор за чем пришёл и стал выкарабкиваться наружу. Чуть не свалился с лестницы в Борискин загон.
Предложение нам очень понравилось, мы последовали за ним. Хозяйка себе видимо тоже немного налила, так что ужин пришлось варить мне (из хозяйских продуктов). Довольно быстро справившись с этой задачей, я получил хвалебные отзывы от хозяйки и хозяина (часто куда-то убегающего и возвращающегося с новой порцией спиртосодержащих жидкостей в крови). Мы не пили, а у хозяина развязался язык. Пришлось сказать ему, что я пишу дневник и о нём тоже пишу. Он загордился и подлил нам ещё ухи.
Спали мы сытые, возвышаясь над свиньёй.
17.07.92
Свинячье утро. Бабушкин, вокзал, Серёга. Еда, деньги, облегчение ноши. Коррида. Проводы Сергея в путь. Дождь, ночь под мостом. Такая белая белая луна
Утром все тело ломит от неудобной ночевке на чердаке. Корячась, спустили на землю веши и самих себя. Попрощались с Виктором, выделили ему обещанных лекарств и пошли готовить завтрак за железнодорожное полотно к ручью. Стыдно долго объедать хозяев. Заодно разомнем мышцы. Плюс, привычка кушать по утрам на свежем воздухе, а не в свинарнике. Но не успели мы выйти за деревню, как мимо нас промчался на мотоцикле с люлькой Виктор. Он кричал нам, что спешит в районную больницу зубы рвать. Лекторский талант моего друга приносит благодатные плоды в деревенский, запущенный в стоматологическом смысле, электорат.
Через пятнадцать километров и три часа мы пришли в город нашей мечты Бабушкин. Товарищ Бабушкин спёр в свое время эшелон золота у генерала Колчака, после чего оно потерялось. Говорят, что самого Бабушкина с сотоварищами белоказаки потом расстреляли, но лично мне в это плохо верится. Бабушкин – это псевдоним. Фотографий Бабушкина (я уже не говорю о бюсте легендарного революционера) в одноименном городе я не видел. Так, что сотоварищи-то получили свинец, а Бабушкин – город на Байкале. Политика – штука запутанная революционной пропагандой. И толку от неё – только в подобных размышления в долгом пути. Меня больше волнует, где Сережа.
Сережа сидел в зале ожидания на станции и нас не узнал. Мы очень похудели и поизносились. Но, узнав, был рад встрече и весело нас приветствовал. Мы были рады гораздо больше!
Костер жгли на берегу и поедали трехдневный (по Серегиной версии) запас еды в полчаса. Курица, свежая зелень и рогалики исчезали, а Серега в это время сообщал нам последние новости Иркутской жизни. Интересно и вкусно. От водки отказались – в поезде она Сергею больше пригодится. Нажравшись до отвала, загрузили лишние вещи в сумку Сереге. Ружьё положили на самое дно – опасно возить в поездах чужое оружие не имея разрешения. Но он довезет – мы-то его знаем. Потом бродили по магазинам и тратили деньги опять на еду.
По дощатому тротуару гулял молодой бычок. Чем я ему не понравился не известно. Но это крупнорогатое домашнее долбанное животное пыталось проколоть мне спину. Я не понял, что произошло, пока не обернулся, услышав возню за спиной. Вова держал быка за рог в сантиметрах от моей спины. Как ему удалось остановить этого скота – не представляю? Что было бы, не поймай его Вова? Дыра в спине? Дыра в спине долго не заживает. Ай, да Вова – тореадор. Прохожие уездного города «Б», наслаждайтесь корридой!
Проводив нашего благодетеля на вокзал, получив от него ещё две тысячи рублей на непредвиденные расходы, с облегченными мешками и забитыми желудками мы отправились в последний этап нашего хода. Жизнь улыбалась нам белозубой улыбкой кучевых облаков. За деревней Клюевкой нас догнал вечер и посоветовал разбить палатку у одноименной реки. Разбили. Поужинали и завалились спать. Но налетевшая гроза загнала нас под мост. Мокрую палатку растянули сушиться под мостом, а сами любовались луной. Гроза быстро кончилась, но выползать из-под моста мы уже не стали, и поступили верно – под утро снова хлестал дождь.
