Валерий Янковский - Тигр, олень, женьшень

А Петр Афанасьевич взрыхлил ножом почву вокруг выкопанного корня, снял с головки красные семена и рассеял их, слегка притоптав. Это одно из старых правил, которое теперь тоже соблюдается далеко не всеми. Потом он содрал кору с ближайшего кедра, согнул из нее лубок, собрал с камней и валежин мох, выстелил дно лубка, уложил женьшень аккуратно и прикрыл тем же мхом; затем свел концы коры, как бы закрыл его, и перевязал сверху лыком. Упакованный так, женьшень не теряет ни веса, ни жизнеспособности. Один старик рассказывал, как нашел в лесу потерянный кем-то такой лубок с корнями женьшеня. Прошли годы. Лубок сгнил, а корни проросли, «встали на ноги» и зацвели. Вот какова их жизненная энергия!

Солнце уже перевалило за полдень, мы развернулись в направлении табора, стали спускаться по крутому склону глубокого Сашкиного ключа. В этот день он был милостив к нам. Не прошло и часа, как я снова крикнул: «Панцуй!» На этот раз уже твердо и уверенно: наткнулся на маленькую семью из четырех растений с таким же примерно, как и первый, родителем во главе. Один был трехсучковый, еще без стрелки и головки, два только с двумя сучками. Потом прокричал Петр, потом Саша. Настроение поднялось, копали азартно, со смехом и шутками. К вечеру в нашей «шкатулке» чинно лежало на мху тринадцать корней…

Недалеко оставалось до старой лесовозной дороги, которая вела к зимовью. Все сильно устали и, нарушив цепь, шли гуськом, поднимаясь по пологому косогору. Саша с отцом шагали след в след. Я немного задержался, разглядывая старую медвежью берлогу в дупле сломанного бурей тополя. Видно было, что мишка зимовал здесь в прошлом году.

Полюбовавшись, знакомой картиной, принялся догонять товарищей, по старой охотничьей привычке на ходу осматриваясь по сторонам. Они уже миновали огромный ствол липы, упавшей много лет назад во время лесного пожара. Я повел глазами вдоль ствола, и из-за него на меня глянула огненно-красная головка. Пион? Нет, не то. Но уж больно велика. Я прыгнул к липе и обомлел: на маленькой полянке во всем своем великолепии стоял пятисучковый красавец женьшень! Более полуметра ростом, он широко раскинул зонтообразные ветви и с гордо поднятой головой как бы обозревал окружающую природу. Сколько в нем было величия и таинственности! Сколько десятков лет он прожил тут? Сколько раз огромный ствол липы надежно оберегал его от зорких глаз лесных паломников? А может быть, он спал годами, поврежденный при падении липы, и лишь в этом году вновь пробился к солнцу? Тем более что вокруг не видно ни правнука, ни внука, ни сына. У старика не было потомства, хотя в этом году его мощная головка была усыпана семенами. Он был прекрасен!

Услышав мой рывок, товарищи остановились. А когда я вскрикнул в восхищении, они заспешили ко мне.

Вот как случается. Петр Афанасьевич и Сашка ниже меня и, проходя мимо, просто не могли заметить красный тюрбан, выглядывавший из-за такого надежного крепостного вала. Старый газа, гольд или кореец сказал бы: «Горный дух Сан-Син смилостивился в этот день над новичком за то, что тот не сделал напрасного вреда кабарге, — это он выдал ему корень…» Мы, современные люди, говорим: «Его величество Случай!» Встречи в тайге во многом зависят от зоркости и внимания плюс стечения обстоятельств.

Сашка ревниво произнес: «Вот это да!» Ему было обидно, что не он нашел великана, несмотря на то, что все делится между участниками поровну. Отец вымолвил: «Генерал». И я сразу почувствовал, что сегодня обрел авторитет равноправного корневщика.

Почтенный женьшень был с «указателем». Чуть ниже семенной головки торчал в сторону маленький зеленый отросток, и на нем одна ягодка. По преданиям, он указывает направление, где скрывается другой корень. Наш глядел на восток, но, сколько мы ни искали, больше ничего не нашли.

Корень мог быть очень большим, но попал отростками в камни и сплетение корней соседних деревьев, что затормозило его развитие. Судя по количеству колец на шейке, женьшеню было много лет: как все лесные старики, он был оливково-желтый. Небольшой относительно рост ничуть не умалял его красоты, и я был поистине счастлив в этот памятный день. Мне казалось, что сегодня я был посвящен в одну из самых главных, самых сокровенных тайн наших лесов. Как много лет назад, когда добыл первого тигра, первого пантача. Потому, что ТИГР, ОЛЕНЬ, ЖЕНЬШЕНЬ — «три кита» Уссурийской тайги.

А она прекрасна, и нет ей равных. Только жаль, что с последними, уходящими стариками безвозвратно уходят в прошлое вековые, мудрые лесные традиции. А их надо, очень надо беречь. И хочется повторить слова Редьярда Киплинга: «Всем доброй охоты, кто джунглей законы хранит!»

Козами охотники часто называют косуль (прим. ред.).

Барсом в Приморье называют леопарда.

Сивер и солнцепек — северный и южный склоны.

Чумиза — однолетнее растение семейства злаковых с мелкими зернами. Высота до двух метров. Ценная продовольственная и кормовая культура. Родина ее — Китай, Монголия (прим. ред.).

Рюхнет — издаст характерный для настороженного кабана утробный звук.

Китайская таежная обувь из сыромятной кожи.

Старший брат (корейск.).