Чарлз Робертс - Лесной бродяга (рассказы и повести)

Трудолюбивый бобр, который так поспешно удалился от своего разгневанного раненого вождя, пробрался тем временем к самой верхней части пруда. Здесь он вошел в небольшой канал, который начинался от пруда и по прямой линии прорезывал поросшую травой пустошь, направляясь к лесистому откосу. Откос этот находился в пятидесяти саженях от пруда. Канал, имевший два с половиной фута глубины и столько же ширины, был похож на каналы, сделанные человеческими руками. А между тем вырытая из него земля лежала не с одной стороны его, как у каналов, созданных людьми, а с обеих сторон. Канал этот был вырыт не нынешним летом. Стенки у канала поросли сорными травами и водорослями, которые почти скрывали его от посторонних взоров. Пользуясь этим прикрытием, бобр выплыл на поверхность и бесшумно продолжал свой путь, держа голову над водой.

У подошвы горы канал круто поворачивал влево и шел дальше, огибая горный кряж. По всему видно было, что эта часть канала вырыта не так давно. Стены здесь были сырые и тенистые, а по обе стороны тянулись холмики свежей земли и корней. Бобр двигался вперед очень осторожно и поводил ноздрями, нюхая, не пахнет ли в воздухе опасностью. Через двадцать – тридцать сажен канал оканчивался. Тут среди грязи и воды бобр застал одного из своих товарищей, усердно занятого работой. Надо было как можно скорее окончить постройку канала – ведь приближалась зима.

Канал этот строился для доставки новых съестных припасов. Кормовые деревья, находившиеся возле пруда, давно уже были использованы. Прямой канал, перерезывавший травянистую пустошь у подошвы горного кряжа, был путь в новую область, богатую березой и тополем. Тащить деревья по неровному склону горного кряжа было гораздо труднее, нежели скатывать их вниз. Поэтому бобры продолжили свой канал параллельно горам. Каждый фут нового канала мог принести множество съестных припасов, к которым нельзя было добраться иным способом.

Оба бобра работали рядом, но независимо друг от друга. Густой дерн они обгрызали зубами так же чисто, как землекопы заступами. Передними лапами они отламывали куски земли. Эти куски, придерживая подбородком, они выносили наверх и сваливали на траву у самого края. Каждую почти минуту один из них прекращал работу и, высунув голову из канала, осматривался кругом, нюхал воздух, прислушивался. Затем принимался за работу с таким рвением, как будто от этого зависело счастье и будущее всего пруда. Канал удлинился после получасовой работы на целых восемь дюймов. Бурые землекопы прекратили работу, чтобы отдохнуть и погрызть сочных корней. И вдруг в ту самую минуту, когда они ели и были, по-видимому, совершенно поглощены этим занятием, среди берез, растущих на склоне, послышался какой-то треск. Не прошло и полсекунды, как бобры скрылись под водою, оставив на ее поверхности грязноватую пену, которая потянулась вниз по каналу.

Когда Бой спустился ползком по склону горы и увидел, что вода в канале грязная и покрыта пеной, он понял, что пропустил удобный случай проследить за земляными работами бобров. Это его огорчило, но он утешал себя тем, что ему все же удалось видеть в действительности один, из тех каналов, в существовании которых многие сомневались. Он знал, что может превзойти бобров в осторожности и наблюдательности, и решил каждую ночь лежать на этом склоне возле канала. Он будет так осторожен, что бобры никогда его не заметят.

Поломанные деревья ясно указывали, для какой цели предназначался этот канал. Поразительно трудолюбие, с которым маленькие обитатели пруда заранее готовились к сбору съестных припасов на зиму. Они рано начали собирать припасы, и Бой решил, что зима будет ранняя и суровая. Он нашел сваленные деревья самой разной величины. И все они были уже без веток. Кроме двух-трех берез, срубленных, очевидно, молодыми бобрами, которые были еще неопытны в своем искусстве, все деревья были свалены в сторону воды.

Это уменьшало расстояние между ветвями и бобровым домиком. У самого почти канала он нашел дерево, падение которого они вместе с Джебом слышали накануне вечером. Это была высокая тонкая береза. Ее перегрызли на высоте пятнадцати дюймов от земли. Порез был совсем еще свежий и полный сока. Половина веток была отрезана и очищена от коры. Бобры, встревоженные появлением Боя у плотины, принялись ночью снова за работу. Множество мелких веток с самой верхушки дерева они успели уже стащить к окраине канала. Бою было известно из рассказов лесных охотников, что мелкие ветки сваливаются в огромную кучу посреди русла реки, выше плотины, чтобы уменьшить силу течения. Они служат кроме того для пополнения съестных припасов в течение зимы.

Неподалеку от березы Бой нашел другое дерево, подрезанное наполовину, и дал себе клятву высмотреть в эту ночь окончание работы. Надрез был сделан аккуратно кругом всего ствола. Но со стороны воды он был глубже. В ширину надрез этот был уже надреза, сделанного хорошим топором дровосека, так как зубы бобра режут ровнее, чем топор. Среди корней этого дерева валялись щепки длиною в восемь дюймов. Бой никак не мог себе представить, каким образом бобры умудряются откалывать такие щепки, какие может отколоть только топор.

Два часа осматривал Бой работы искусных дровосеков и следы, оставленные сучьями, которые тащили к воде. Он изучал способ рытья канала. Опасаясь, однако, что маленькие жители пруда, нервные и чуткие, могут, напугавшись, не прийти работать в эту ночь, он поспешно поднялся по склону горы и направился обратно в лагерь. Он решил выспаться хорошенько днем, чтобы быть ночью бодрым и свежим.

В этот вечер Джеб Смит, сидя за ужином у костра и глядя на леса, залитые волшебными, серебристыми лучами месяца, все больше и больше заражался охватившим Боя энтузиазмом. Описание вырытого канала и плотины, а главное, борьбы выдры с бобрами, пробудили в нем пылкое желание посмотреть на чудесных маленьких инженеров другими глазами, чем привыкли на них смотреть охотники. Слушал подробности, которые Бой передавал ему с замечательной точностью, он становился все более внимательным и терял постепенно присущий всякому охотнику равнодушный и полупрезрительный вид. Он забыл даже о сне и, набив табаком трубку, продолжал слушать, не спуская глаз с лица своего молодого товарища.

Бой встал наконец и взял ружье.

– Надо спешить, не то я не успею вовремя спрятаться, – сказал он. – Спокойной ночи, Джеб! Я вернусь, должно быть, не раньше утра.

Охотник несколько секунд молча потирал свой щетинистый подбородок и наконец сказал с беззаботным видом, стараясь скрыть свое смущение.

– Бобры твои, по-видимому, очень занятные твари. Не пойти ли, черт возьми, и мне с тобой... последить за ними сегодня ночью!