— Вы слышали про Грэй-эма? — спросила одна. Остальные наклонились, будто стервятники, готовые наброситься на добычу, оставляемую львом.
— А что с ним? — жадно осведомились подруги.
— Ну как же — Грэй-эм бежал вместе с Пэтси Донахью.
— Не может быть!
— Точно.
— Не может быть!
— Бежал, я говорю, и бросил эту прелестную Хильду с тремя детьми.
— Это та Хильда, что носила фамилию Уотсон до замужества?
— Ну да, однако эти Уотсоны — сбродная компания. Дед Хильды, старик Уотсон, женился на этой Фергюсонихе.
— Ты говоришь про тех Фергюсонов, что жили где-то по соседству с Мад-Айленд?
— Да нет же, эти Фергюсоны из Восточного Мемфиса. Их бабка носила фамилию Скотт до замужества с мистером Фергюсоном, а тетка состояла в родстве с Теллимэрами.
— Это не тот старик Теллимэр, что покончил с собой?
— Нет, то был его двоюродный брат Артур, колченогий. Это было в тысяча девятьсот четырнадцатом году.
Казалось, я присутствую при одновременном чтении вслух «Готского альманаха», «Справочника дворянства» и Книги записей актов гражданского состояния. Эти старушенции готовы были с рвением ищеек проследить происхождение любой их жертвы до пятого колена и еще раньше. Грэй-эм и его прегрешения вместе с Пэтси утонули в генеалогическом месиве, столь же запутанном, как добрая порция спагетти.
— А я говорю про двоюродного брата Теллимэра — Альберта, который был женат на Ненси Хендерсон, которая развелась с ним, потому что он поджег себя,— уточнила миз Меланхоли Делайт.
Подруги хладнокровно восприняли эту поразительную информацию.
— Ненси — это не та из двойняшек Хендерсон, у которой были рыжие волосы и противные веснушки?
— Она самая, и их двоюродная сестра вышла замуж за Бревертона, а потом застрелила его,— сказала миз Календула.
— Да уж, хороша семейка,— отозвалась миз Магнолия.— Схожу-ка я за чаем.
Тут же она вернулась, неся большой серебряный поднос, на котором стояли огромный серебряный чайник, изящные фарфоровые чашки и две серебряные вазочки — одна с кубиками льда, другая с нарезанным лимоном.
— Нет ничего лучше чая в такой жаркий день,— объявила миз Магнолия, кладя в чашку лимон и лед и передавая мне.
Я взял чашку, недоумевая, почему все леди выжидательно глядят на меня. Поднес чашку к губам, сделал глоток и подавился. Вместо чая в чашке было кукурузное виски.
— Ну как? — осведомилась миз Магнолия.
— Превосходно,— ответил я.— Полагаю, не Фред заваривал этот чай?
— Разумеется, нет,— улыбнулась миз Магнолия.— Я всегда делаю это сама. Меньше хлопот, понимаете ли.
— Мой папочка всегда говорил мне, что чай полезен для плоти,— выдала Календула несколько загадочную реплику.
— Коротышка миз Лилибат — помните? Та, что была замужем за Хьюбертом Крамбом, из тех Крамбов, уроженцев Миссисипи, которые породнились с Остлерами,— сказала миз Меланхоли.— Так вот, она всегда умывала лицо чаем со льдом, и оно было у нее румяное, как персик.
— Миз Руби Макинтош — из тех шотландских Макинтошей, что приехали сюда из Шотландии и породнились с Макиннонами, и этот старик Макиннон был такой зверь, что загнал свою жену в могилу, она была дочерью Тендерсона, женатого на одной из миннесотских Аутгрэбов,— так вот, миз Руби всегда говорила, что для кожи лучше всего сливки и ореховое масло,— сообщила миз Календула.
— Это не те Макинтоши, что состояли в родстве с Куинсерами? — поинтересовалась миз Магнолия.
— Верно, дядюшка миз Руби женился на одной из Куинсеров, той, у которой были отвислые груди и фигура, похожая на мешок с картофелем,— заметила миз Меланхоли.
Я решил прервать их генеалогические грезы.
— Миз Меланхоли,— сказал я,— у вас такое очаровательное имя. Каким образом вы его получили?
Она озадаченно воззрилась на меня:
— При крещении...
— Но кто выбрал это имя?
— Мой отец. Понимаете, он мечтал о сыне.
Пары виски и лоскутное одеяло имен и фамилий скрасили нам еще один час. Наконец дамы, слегка пошатываясь, встали, чтобы отправиться по домам.
— Ну так,— сказала миз Магнолия после суетливых поцелуев и возгласов «рада была познакомиться».— Теперь я поднимусь, проверю, как там ваша комната.
— Но она в полном порядке,— возразил я.— Все великолепно.
— Я предпочитаю сама все проверять,— грозно молвила миз Магнолия.— После того как Фреду пошел девяностый год, он уже не так внимателен.
— Девяностый год? — Я не поверил своим ушам.
— Точно,— сказала миз Магнолия, поднимаясь по лестнице.— Двадцать второго декабря ему стукнет девяносто.
Прежде чем я успел отреагировать на это известие, наверху показался джентльмен в бархатном халате; одна рука его сжимала большую и весьма острую на вид саблю.
— Они подожгли Атланту! — крикнул он.
— Господи,— выдохнула миз Магнолия,— опять он смотрел этот проклятый фильм «Унесенные ветром». И зачем только кузен Катберт подарил ему эту кассету на Рождество?
— Они в любую минуту могут оказаться здесь! — кричал джентльмен с саблей.
— Позвольте представить вам двоюродного дедушку Рочестера,— сказала миз Магнолия.
— Ты успела зарыть серебро? — спросил двоюродный дедушка Рочестер.— У нас мало времени.
Я вспомнил, что во время войны Севера против Юга южане почти все свободное время тратили на то, чтобы зарывать в землю фамильное серебро, спасая его от проклятых янки.
— Да-да, голубчик, успела, не волнуйся, серебро зарыто — успокоила миз Магнолия джентльмена с саблей.
— Они в любую минуту могут оказаться здесь,— повторил двоюродный дедушка Рочестер.—- Мы будем обороняться до последнего человека.
— у тебя нет никаких причин для тревоги,— сказала миз Магнолия.— Генерал Джексон лично заверил меня, что они не собираются захватывать Мемфис.
— Джексон? — презрительно молвил двоюродный дедушка Рочестер.— Ему я не поверю, даже если он назовет меня Линкольном.
Мне показалось, что это замечание несколько запутывает вопрос.
— Но так он сказал мне,— повторила миз Магнолия.— А уж мне-то ты веришь?
— Ты не называла меня Линкольном,— проницательно заметил двоюродный дедушка Рочестер.
После чего, к моему ужасу, подкинув саблю в воздухе, ловко поймал ее за острый конец и протянул мне эфесом вперед.
— Вы дежурите в первую смену,— распорядился он.— Разбудите меня в полночь или раньше, если понадобится.
— Можете положиться на меня, сэр,— заверил я.
— Будем биться до последнего,— важно возвестил он, прошагал к себе и захлопнул дверь.
— Сейчас посмотрим на вашу комнату,— весело сказала миз Магнолия.— На вашем месте я засунула бы эту противную саблю под кровать. Иной раз кошки поднимают страшный шум в саду, будет чем бросить в них.
