Некоторые специалисты, например, английский гидробиолог Алек Лори, пытались связать перемещения планктонных животных не со светом, а с температурой. Идея заключается в следующем. При низкой температуре жизненные процессы идут медленнее, расход энергии уменьшается. Поэтому планктон и держится в холодных глубинах, экономно расходуя питательные вещества, а ночью быстро проникает к кормовым полям, наедается и уходит обратно в прохладу. Кроме всего прочего, вязкость холодной воды выше, чем теплой. Значит, живущим в холодной зоне организмам планктона для сохранения своего положения в пространстве приходится затрачивать меньше энергии, чем если бы они жили в теплых поверхностных водах. Может быть, А. Лори до известной степени прав, хотя изменения вязкости воды настолько незначительны, что вряд ли могут играть существенную роль в приспособлениях планктеров. Дело в том, что эта теория никак не объясняет, почему же подъем и спуск приурочены к изменению интенсивности света и совершаются в определенное время суток, а не по мере того, как планктонные организмы почувствуют голод. Стройная картина общих представлений о суточном вертикальном перемещении планктона была вконец нарушена открытием таких видов, которые день проводят у поверхности, а на ночь спускаются в глубину.
В конце концов, английский исследователь Д. Гаррис, не найдя объяснения массовым суточным перемещениям планктона, пришел к выводу, что они не имеют никакого приспособительного значения, что это побочное проявление внутреннего биологического ритма планктеров. Просто у планктонных организмов, как и у всех других растений и животных, имеются свои биологические часы, а их маятник размахивает раз в сутки на сто метров вверх и на сто метров вниз (у иных и более).
Конечно, в ряде случаев действия животных приводят к явно нецелесообразным, но отчетливо видимым результатам. Вот во время перелета с озера поднялась огромная стая птиц и на миг затмила солнце, это не приспособление для защиты от хищников, а только тень от стаи. Но ведь регулярные, строго регламентированные по времени и расстоянию перемещения огромных масс планктона не тень! Перемещаются сами организмы! Даже след не безразличен тому, кем он оставлен. По следам хищник тропит жертву. Даже тень бывает опасна. По ней враг обнаруживает того, кто ее отбрасывает. Тем более невозможно представить себе, что такие серьезные действия, как переход из холода в тепло, из глубины к поверхности и обратно, были бы безразличным побочным результатом внутреннего ритма организма. Совершенно несомненно, что эти перемещения необходимы, только мы не знаем, почему они необходимы. Пока это одна из загадок океана. Может быть, кто-то из читателей этой книги сможет ее разгадать.
Если значение вертикального перемещения планктона для жизни самих планктеров еще не совсем ясно, то роль этого феномена в балансе океана, как считает один из наших ведущих планктонологов, профессор Михаил Виноградов, очевидна. Регулярное движение планктона вверх-вниз приводит к соприкосновению обитателей разных глубин, ускоряет процесс перехода органических веществ от места их синтеза (у поверхности океана) к месту основного потребления (в глубинах и на дне), объединяет обитателей водной толщи и дна в единое сообщество.
Свободные в выборе пути
Напомним, что слово «планктон» в переводе с греческого означает «блуждающий». Планктонные организмы, даже если они обладают органами движения, перемещаются все же медленнее морских течений. Они не в силах противостоять движению водных масс и потому пассивно блуждают вместе с движущейся водой.
Но океан изобилует также и отличными пловцами, которые, по выражению известного немецкого биолога прошлого века Эрнеста Геккеля, «свободны в выборе своего пути». Они могут противостоять сильному течению воды и сами выбирать себе дорогу, чем отличаются от животных планктона. Совокупность этих активно плавающих животных Э. Геккель назвал нектоном, что и значит «плавающий».
Формально к нектону относятся и морские змеи, и птицы, и морские звери, но здесь пойдет речь только о двух группах нектонных организмов — о рыбах и головоногих моллюсках.
Важнейшие приспособления нектонных животных к жизни в толще воды океана, по мнению профессора Юрия Алеева, заключаются в поддержании тела во взвешенном состоянии, создании движущей силы, уменьшении сопротивления встречного потока воды, управлении движением тела, а также в способности к маскировке и защите.
Все эти качества до предела ярко выражены у летучих рыб. Когда судно идет субтропическими или тропическими водами, стайки серебристых рыб с темно-синими плавниками неожиданно появляются перед форштевнем и, описывая широкие дуги, мчатся в сторону от корабля, сверкая на солнце. Их длинные грудные плавники чуть трепещут. Кажется, что рыбки вот-вот снова уйдут под воду, а они все летят от гребня к гребню волны, как пущенные «блинчиком» камешки.
Все строение летучей рыбы приспособлено к стремительному движению в воде и в воздухе.
Перед полетом летучая рыба разгоняется под водой, усиленно работая хвостом. Грудные плавники при этом прижаты к бокам. Выскочив на поверхность, она внезапно распускает их и продолжает бить по воде нижней, большей лопастью хвостового плавника. Наконец, достигнув предельной скорости, она отрывается от воды и летит над ней как стрела. Полет длится 10–15 секунд, за которые рыба успевает пролететь 150–200 метров. Высота полета обычно незначительна, но все же известны случаи, когда летучие рыбы по ночам заскакивали на палубу (5–10 метров над ватерлинией). Полет служит им защитой от корифен, тунцов, парусников, барракуд и других хищников.
Известно довольно много видов летучих рыб, но они никогда не образуют больших стай и потому не промышляются, несмотря на высокие вкусовые качества. Затруднен и способ их добычи. Дело в том, что на удочку летучие рыбы не ловятся, а ставить на них сети нет никакого расчета. Тем не менее при известной сноровке поймать такую рыбу вполне возможно. Для этого судно ложится ночью в дрейф, и за борт спускают яркую лампу. Немедленно в освещенном кругу появляются различные обитатели моря, привлеченные светом. Подходят и летучие рыбы. Они медленно плавают у борта, иногда расставив веером грудные плавники. Но медлительность их обманчива, при малейшей тревоге рыбки коротким рывком выскакивают из воды и пропадают в темноте.
Для ловли используют коническую мелкоячеистую сеть, надетую на тяжелый металлический обруч диаметром 60–80 сантиметров. К обручу за три поводка прикреплен прочный шнур. Снасть бросают вертикально перед самой рыбой. Вспугнутая, она стремительно бросается вперед и при удаче оказывается в сачке. Этот способ лова требует высокого искусства в метании тяжелой снасти, но тренированным ловцам обычно приносит хороший улов.
