Зинаида Рихтер - На «Литке» к острову Врангеля

10 августа. Утро, туман. На траверзе выступают очертания о. Геральда, от которого мы ни на шаг не отошли за весь вчерашний день, сколько ни бились.

Льды неощутимо уносят на юго-юго-запад. Ночью нас так сильно дрейфовало, что якорь, волочащийся по дну, стал совсем отполированным. Хотя он и не в силах удержать ледорез, но все же несколько задерживает движение, а главное помогает держать судно носом против дрейфа, — и поэтому для судна меньше опасности быть раздавленным, как орех.

В полдень немного прояснилось. Появились трещины и небольшие полыньи. Воспользовавшись этим, сейчас же пошли. Но, пройдя с большим трудом за вахту 8 миль, снова должны стать на якорь. В течение дня дважды мы пытались итти, но тотчас же снова останавливались.

Капитан не показывается в кают-компании. Помощники на все вопросы отвечают уклончиво. Настроение, как на фронте, при приближении врага, силы которого неизвестны. «Враг» со всех сторон и каждую минуту может перейти в наступление, стиснуть, раздавить судно.

Вечером капитан вызвал меня к себе:

— Вас, конечно, интересует положение, в котором мы находимся, — прямо приступил он к делу. — Вот, прочтите телеграмму, которую я отправляю в АКО.

На телеграфном бланке крупным, четким почерком было написано всего две строчки:

«Литке окружен мелким битым льдом до 5 метров толщиной. Стоим 71°8′. Ветер северо-восточный».

Не скрывая разочарования, я перечитываю ничего не говорящую мне телеграмму.

— Вас не удовлетворяет это сообщение, — усмехается капитан. — Но, честное слово, мне больше нечего сообщить, а по части беллетристики я не специалист. Одно могу сказать вам: с того момента, как мы вышли в Ледовитый океан, мы находимся во власти стихии. Предугадать, чем кончится наш дрейф совершенно невозможно. Будем надеяться, что льды разойдутся и пропустят нас к острову Врангеля. Но отнюдь не исключена возможность, что нам придется продрейфовать со льдами к Северному полюсу или разделить участь «Карлука» и «Жаннеты».

Выйдя от капитана, я остановилась на палубе. В голубоватых сумерках светлой полярной ночи белеет под снежным покровом застывший океан. Необъятный горизонт светел и мертвенно неподвижен. Редкими ватными хлопьями начинает падать снег.

11 августа. С утра — пурга. Снежные шквалы налетают на борт, подметают палубу, закручиваются снежным смерчем выше трубы. Накренившийся на бок ледорез заносит точно кибитку, застигнутую в степи сибирским бураном. Стальные кони застыли, как вкопанные. Если б не легкий дымок из трубы, можно было бы подумать, что судно на зимовке.

Ветер в сторону мыса Дежнева, а дрейф на юго-восток. Дрейф льдов относит нас назад, отнимая завоеванное с таким трудом пространство.

Ветер 10 баллов. Плотно сдвинувшиеся вокруг нас торосы преградили путь к отступлению. Можно с минуты на минуту ожидать нового сжатия льда. Корпус ледореза может не выдержать сильного напора полярных льдов. Необходимо приготовиться на тот случай, если судно раздавит и экипажу придется спасаться на лед. Капитан приказал приготовить вещевые мешки. Мешок вмещает 40 коробок тушеного мяса, 10 коробок сардин, четверть фунта чаю, 20 фунтов галет, 3/4 фунта какао, 5 фунтов сахару, 5 фун. мяса, 3 фунта сала, 1 пачку спичек. Запас этот должен хватит на 45 дней. Сходя на лед, участники экспедиции должны надеть вещевые мешки и разделить между собою следующие предметы, необходимые для путешествия по льдам: войлочные палатки, складные шлюпки, лопаты, примусы, банки с керосином.

Во время вечернего чая входит в кают-компанию чем-то сильно взволнованный радист Мешалин с телеграфным бланком в руках.

— Шхуна «Елизиф» погибла, — объявляет он среди сразу воцарившегося молчания. — Раздавлена льдами.

Страшная новость ошеломляет всех. Воображение рисует жуткие картины гибнущей во льдах шхуны. И так близко от нас, в нескольких десятках километров… Но мы сами скованы льдами и не можем оказать никакой помощи погибающим.

Радист Мешалин, находившийся в рубке, первый услышал призывы гибнущей шхуны.

— SOS («спасите наши души»).

Мешалин сейчас же отозвался. «Елизиф» успел сообщить, что шхуна получила большую пробоину и с минуты на минуту должна пойти ко дну. Экипаж уже на льду… Остался один радист, но и он должен сейчас покинуть судно, так как слышит страшный треск — судно гибнет.

На этом сообщение обрывалось.

Дублицкий немедленно послал теллеграмму хозяину «Елизифа» Свенсену, находившемуся на шхуне «Нанук» недалеко от места катастрофы. Одновременно капитан передал о случившемся «Ставрополю», прося его оказать помощь экипажу «Елизифа». «Ставрополь» находился всех ближе к «Елизифу».

Впоследствии мы узнали, что «Елизифу» удалось выброситься на берег. Экипаж спасся, но судно было безнадежно повреждено.

В этот вечер в кают-компании, как всегда, мы заводим граммофон, громко спорим и смеемся, но время от времени все поглядывают на окна каюты, за которыми бушует пурга. В порывах и завываниях ветра всем как бы чудятся голоса погибающих в эту минуту в разных морях мореплавателей.

— Спасите наши души.

Ночью пурга утихла, снег перестал и мы пытаемся итти. Но густая шуга, образовавшаяся из выпавшего снега и искрошенного винтами льда, как замазка, прилипла к бортам и лопастям винта, затрудняя движение. Около двух часов ледорез без всякого успеха месит эту ледяную замазку и, в конце-концов, убедившись в бесполезности этого занятия, прекращает работу.

С правого борта в верхнем твиндеке обнаружена течь. Дыру заделали досками и цементом.

Всю следующую неделю проводим в дрейфе, не предпринимая новых попыток пробиться к острову Врангеля. Окружающие нас сплошные льды кажутся совершенно непроходимыми, неподвижными. Небольшие трещины и полыньи, подернувшиеся тонким стеклом, исчезли под глубоким выпавшим снегом.

На окружающем нас необъятном снежном ноле «Литке» кажется ничтожной примерзшей скорлупкой.

Дублицкий полагает, что лед еще не отошел от берегов острова Врангеля, вследствие поздней весны. Мы пришли немного рано, надо выжидать. Мертвая неподвижность окружающей нас ледяной пустыни убеждает в полной бесполезности всяких попыток сбросить ее ледяные оковы.

Ледорез "Федор Литке"

Запас топлива позволяет нам выжидать на месте еще дней десять. Это очень большой срок. В десять дней картина льдов может совершенно измениться. Изредка, когда туман редеет, открывается остров Геральд. Странно, остров показывается каждый раз не в том направлении, где рассчитываешь его увидеть, — то он показывается впереди нас, против самого носа, то с правого, то с левого борта.