Вопросы происхождения орочей и удэхейцев еще не разъяснены до конца. Авторитетный знаток народностей Дальнего Востока М. А. Сергеев так подводит итоги этим изучениям: «Очень сложные этногенетические процессы протекали среди амурских племен, принадлежащих к южной или маньчжурской ветви тунгусов-маньчжуров (гольдов, ульчей, удэ, орочей и сроков). Недостаточно еще исследованные племена эти довольно разнообразны в антропологическом и этнографическом отношениях и сложились, повидимому, в результате сложного взаимодействия аборигенов Приамурья и тунгусов-маньчжуров. В формировании их участвовало предположительно несколько крупных компонентов: палеазиаты (гиляки-нивхи), айну, монголы, тунгусы, маньчжуры). М. С. Сергеев. Исследование народов Дальнего Востока в советскую эпоху, «Дальний восток», 1947, № 4, стр. 86.
В своих трудах В. К. Арсеньев говорит об орочах лишь попутно, но удэхейцам посвящен ряд его статей и заметок. Начиная с 1910 г. он готовил к печати большой труд «Страна Удэхе» (см. его письма к Л. Я. Штернбергу), кратким конспектом которого является уже названная выше брошюра «Лесные люди-удэхейцы» (Владивосток, 1926); см. также другую его брошюру, опубликованную В. К. Арсеньевым совместно с Е. И. Титовым, «Быт и характер народностей Дальнего Востока» (Хабаровск — Владивосток, 1928). Судьба же его большого труда остается неясной. На основании писем к Л. Я. Штернбергу, В. Л. Комарову и нек. др. можно думать, что этот труд уже был или совсем закончен или близок к окончанию, между тем рукопись его розыскать не удалось. Н. Е. Кабанов полагает, что она утрачена (Кабанов Н. Е., стр. 45).
О крупных сдвигах, происшедших в настоящее время в быту удэхейцев и орочей, см. вступительную статью.
Напечатано: «Приамурье», № 612, от 5 августа 1908 г.
Частично соответствует 2-й главе СА; в последней более подробно описаны отдельные моменты пути по Анюю, но нет такой сводной и обобщающей картины, какая дана в первоначальном (газетном) очерке; отсутствует и описание наводнений.
Чтобы сравнить, какие ценные исправления на географической карте Дальнего Востока сделаны Арсеньевым, приведем данные об Анюе (Дон-доне), которые находятся в «Словаре» Кириллова; у последнего: река Анюй, вытекая из Сихотэ-Алиньского хребта, сразу же берет направление на северо-запад, где и впадает в Амур; протяжение ее определялось свыше 200 км.
{1} Десулави Николай (Нума) Августович (род. в 1860, ум. после 1928) — известный флорист, автор ряда работ по флоре Кавказа и Дальнего Востока. В дореволюционное время был преподавателем французского языка в Хабаровском кадетском корпусе; с 1927 г. — научный сотрудник Краевого лесного питомника в Хабаровске. По характеристике автора заметки о нем в «Словаре русских ботаников»: «превосходный коллектор растений» (т. III, стр. 142). В «Вестнике лучших драматических произведений французских писателей» (1902, № 10) был опубликован его полунаучный, полубеллетристический очерк «Восхождение на вершину Казбека»; из работ, относящихся к Дальнему Востоку, наиболее важна «Хекцир как памятник природы» (Бюллетень Хабаровского лесного питомника», вып. 1, 1925). Десулави принимал участие и в предыдущих экспедициях В. К. Ар-сеньева; о нем неоднократно упоминает П. П. Бордаков в своем очерке, посвященном совместному путешествию с В. К. Арсеньевым (Бордаков П. П. На побережье Японского моря — «Юная Россия», 1914, № 1-12).
На Анюе Арсеньев вторично побывал в 1927 г. «Я ожидал, — пишет он, — встретить его бурным, как и раньше. Тогда плавание по нему считалось опасным. Помню, мы в 1908 году с величайшим трудом подымались по этой реке. Взять перекат было рискованным предприятием. Я помню страшные водовороты Иока, которые втягивали в себя большие деревья.
Во многих местах туземцы не решались плыть на лодках и перетаскивали лодки по берегу. Таков был Анюй двадцать лет назад. Велико же было мое изумление, когда мы дошли до устья Дынми. Последняя встретила Анюй величаво-спокойным: «Глядишь и не знаешь — идет или не идет величавая его ширина. Ни зашелохнет, ни прогремит». Я не узнал Анюя.
Географически — это он, а по характеру совсем другая река. В 1908 году я назвал его бешеным и весьма опасным для плавания, а теперь в 1927 году я увидел спокойную, тихую реку, вполне доступную для сплава леса. В 1908 году в верховьях вода шла двенадцать, а внизу десять километров в час, теперь течение значительно ослабело: вверху оно равняется восьми,
а внизу шести километрам в час. Эту перемену в режиме реки заметили и туземцы» (т. IV, стр. 76). Основной причиной изменения скорости реки явилось, по мнению В. К. Арсеньева, выравнивание дна, но, вероятно, это явление имеет более сложные причины.
Роль анюйского пейзажа в формировании характера его обитателей чрезмерно преувеличена В. К. Арсеньевым; такое преувеличение роли географических факторов вообще характерно для ранних работ В. К. Арсеньева, — в последующих трудах он уже более осторожно подходил к этому вопросу, но значение человеческого труда и воли в преобразовании природы (особенно в связи с иными социальными условиями) ему осталось неясным до конца его жизни. В докладе «Колонизационные перспективы Дальнего Востока» он категорически отрицал возможность какого-либо культурного вмешательства с целью изменения климата страны в более благоприятную сторону (см. Производительные силы Дальнего Востока, вып. 5, Хабаровск — Владивосток, 1927, стр. 39).
В. К. Арсеньев здесь, и неоднократно далее, употреблял выражение «мешанный лес» вместо принятого теперь термина: «смешанный лес».
Напечатано: «Приамурье», № 623, от 21 августа 1908 г.
Отдельные части этой главы встречаются в главе 2-й СА, но в общем по материалу и композиции газетный текст представляется совершенно отличным и самостоятельным; так, например, в СА очень кратко (стр. 31) упоминается о катастрофе с перевернутой лодкой; в тексте «Приамурья» этот эпизод описан более подробно и изобилует рядом художественных деталей. Отсутствует в СА и описание занятий путешественника во время «вынужденного простоя» в работе из-за дурной погоды.
{1 }В. К. Арсеньев наряду с принятыми названиями птиц и рыб пользуется и местными; в данном случае — «линьком» именуется ленок. Впрочем, в последующих главах он пишет «ленок».
Речка Гобилли у Арсеньева (также и у Дзюля) именуется Горбилли; описание этой речки — в СТ (стр. 84). Фанза Тахсале в газетном тексте в настоящем издании приводится в правильном именовании. Подробнее обозначена всюду: Таксаме.
