В садах городка Санта-Крус поднимает ввысь кроны лишь пара финиковых пальм да несколько бананов свешивают широкие листья через выбеленные стены оград. Местность пустынна, высокие зубчатые скалы на побережье уходят к востоку и лишены растительности. Лишь кое-где они покрыты зарослями гигантского, бледного, похожего на кактус Канарского молочая. Вершины скал окутаны облаками. По пути от Лагуны{70} мы видели спускающихся с горы верблюдов.
Я воспользовался первой же представившейся мне возможностью, чтобы отправиться на берег. Ученый-минералог Эсколар, с которым я здесь познакомился, любезно и охотно обещал прислать на другой день проводника. Ранним утром 29 октября мы с Эшшольцем тронулись в путь, не пожелав воспользоваться проторенной дорогой к Лагуне. Наш проводник сеньор Николас повел нас в пустынные, окаймленные скалами долины на востоке острова. Вокруг немногочисленных селений росли драконово дерево, американская агава и кактус опунция (Cactus opuntia). Большинство встречавшихся нам форм тропической флоры некогда были завезены человеком. В четвертом часу дня мы подошли к Лагуне. Начался дождь. Мы подкрепились виноградом и навестили ученого доктора Савиньона, давшего нам рекомендательное письмо к г-ну Кологану в Оратаве: «No quierendo privar a la casa de Cologan de su antiquo privilegio de proteger los sabios viageros» etc. («He желая лишить дом Кологана его старинной привилегии оказывать покровительство ученым-путешественникам» и т. д.). Мы нашли ночлег и вновь поужинали виноградом у очень разговорчивой и веселой старушки. На острове только две гостиницы — в Санта-Крусе и Оратаве Утром 30 октября хлынул ливень. Мы направились в Оратаву. Наш путь лежал через Матансу и Витторию эти два названия часто встречаются на картах испанских колонии и как бы символизируют судьбу коренных народов — резня и победа. В Виттории мы прежде всего дошли до виноградников, которые являются гордостью и богатством острова. Отсюда открылся исключительно красивый вид на горы и побережье, на вершину вулкана и море, тем более что они предстали в лучах заходящего солнца. Внизу у берега собирались облака и время от времени по склонам гор поднимались к вершинам. Из тумана проступала покрытая свежим снегом вершина вулкана. Однако мне не удалось определить высоту этой горы: впечатление не соответствовало ожиданиям. В Альпах ориентиром для установления высоты мне служила снеговая линия; там же, где этого ориентира нет, я не могу сказать ничего определенного.
В Оратаву мы добрались слишком поздно, в час ночи, и решили остановиться. Я выкурил под пальмой трубку Votum solvenis (выполняя обет), срезал лист дерева на память, а стебель использовал как трость. Не найдя ночлега, мы вернулись в Матансу. Здесь в одной из хижин нам удалось поесть винограду и расположиться прямо на голой земле. Чтобы подкрепиться белковой пищей, мы покупали у хозяек куриные яйца.
31 октября под проливным дождем мы прошли через Лагуну, где посетили еще один сад, а затем вернулись в Санта-Крус. Здесь нас весьма гостеприимно встретили разные просвещенные мужи и пригласили осмотреть сады, собранные ими коллекции, мумии гуанчей{71}. Однако у нас не было времени.
Люди, встречавшиеся во время экскурсии по острову, показались нам весьма бедными и некрасивыми, по вместе с тем веселыми и любознательными. Чувство собственного достоинства, присущее испанцам и находившее выражение в оборотах речи, впервые встречалось нам здесь среди бедняков и привлекло наше внимание. «Ваша милость» — обращение, которое в ходу и у простолюдинов.
Сперва в Тенерифе, а потом и везде, где бы мы ни бывали во время кругосветного плавания, любознательные люди, с которыми я, столь же любознательный, как и они, встречался, стремились изучить черты русского национального характера, общаясь с русским, бывшим на самом деле немцем, а скорее даже французом, уроженцем Шампани.
Путешествие из Тенерифе в Бразилию. Санта-Катарина
1 ноября 1815 г. мы подняли якорь и покинули рейд Санта-Круса. В проливе между островами Тенерифе и Гран-Канария нам сопутствовал либо полный штиль, либо слабый ветер. У Пико-де-Тейде совсем не было облаков, а еще утром вершину вулкана окутывал туман, поднимавшийся с моря, и она скрывалась из виду. 3 ноября по выходе из пролива мы встретились с сильным северо-восточным пассатом и поплыли намеченным курсом со скоростью 6–8 узлов (столько же миль) в час. Замечу попутно: то, что говорит любой капитан о скорости своего судна, заслуживает столь же мало доверия, как и то, что говорит женщина о своем возрасте. 6 ноября в 4 часа утра мы пересекли Северный тропик. В этот день видели дельфинов, а 7 ноября — первых летучих рыб{72}.
У этих рыб, похожих на сельдь, по всей длине расположены грудные плавники, предназначенные для полета, а не для плавания. Рыбы летят по изогнутой линии, распустив плавники довольно высоко и далеко над волнами, в которые должны время от времени погружаться, дабы поддерживать эластичность плавников. Поскольку у них нет таких зорких глаз, как у птиц, да они в них и не нуждаются, ибо природа не ставит им в воздухе никаких преград, эти рыбы не могут избежать столкновения с встречающимися им на пути судами и часто падают на палубы, особенно если высота корабля, например «Рюрика», не превышает высоты их полета. Вполне понятно, что северяне, не знающие о существовании подобных рыб, наблюдают за их полетом со страхом, полагая, что встретили нечто противоестественное. Первую же упавшую на палубу летучую рыбу наши матросы в полном молчании разорвали на куски и разбросали в разные стороны по морю, чтобы отвести беду. В Атлантическом и Тихом океанах летучие рыбы падали на палубу так часто, что не только мы, но, помнится, и матросы не раз лакомились их превосходным мясом.
В Тенерифе мы взяли на борт кошку и маленького белого кролика. Они жили в полном согласии. Кошка ловила рыб, а кролик питался рыбьими костями, которые она ему оставляла. Упоминаю здесь об этом, поскольку заметил, что кролик, подобно мышам и другим грызунам, питался лишь животной пищей. Кролик все же подох прежде, чем мы пересекли экватор. Не добралась до Бразилии и кошка.
9 ноября мы достигли широты самого северного из островов Зеленого Мыса. 10-го днем уже под очень большим углом из тумана показался остров Брава. В половине второго этот высокий остров был от нас в 10 милях к юго-юго-востоку, а восточнее вдали виднелись два других острова, причем в центре самого восточного из них высился пик, по-видимому, вулканического происхождения. Вечером мы подошли к острову Брава весьма близко, используя ветер, который потом внезапно прекратился. Над облаками, находившимися выше гор, на короткое время почти под таким же углом показалась вершина острова Фого [Фогу]. Между «Рюриком» и островом резвились бесчисленные дельфины. Очевидно, они не замечали нас, поскольку не приближались к кораблю.
