Борис шел быстро, слегка задыхаясь. В первый раз с мальчиками не было Барса, и это печалило Гномика. Куропатки поднялись перед Борисом из кустов с шумом и треском. Борис вскинул ружье и выстрелил раз и потом еще раз. Птицы исчезли вдали, и ни одна из них не упала. Борис перевел удивленный взгляд на Егора, потом на Ромку. У него после болезни дрожали руки.
— Перья упали, мясо улетело, — весело поддразнил Топс, но, встретив предостерегающий взгляд Егора, замолчал.
— Ох, я и мазал в прошлую охоту! — сказал Егор.
— А я, — поспешил на выручку Ромка, — выстрелил раз десять, а всего одну сшиб.
— Давно не охотился, — извиняющимся тоном сказал Борис, и они пошли дальше.
Первым убил куропатку Гномик, потом двух сбил Ромка. Егор подстрелил неизвестно как залетевшую сюда дикую индейку — улара. Один только Борис, жаждавший больше всех поохотиться, стрелял раз двадцать и не «взял» ни одной.
На отдыхе, чтобы развлечь приунывшего Бориса, Ромка стал рассказывать о соревновании среди пионерских бригад и о воре-невидимке. Это так волновало Ромку, что он решил рассказать обо всем друзьям.
— Вынесем этот вопрос на пионерский костер! Пусть мы из-за этого даже потеряем красное знамя! — разгорячился Роман.
— Даже так? — спросил Борис.
— Ну да! Пусть мы сто раз стахановцы, но если в нашем пионерском коллективе такой позор, пусть мы не получим красное знамя, но зато среди нас не будет вора, мы оздоровим наш коллектив!
— Ты ли это говоришь? — удивился Борис.
— Да! И давай спросим у Максима Ивановича, прав я или нет.
— Да откуда ты взял, что Борис тебе советует скрыть? — спросил Егор.
— Наоборот, я удивляюсь тебе, — сказал Борис. — Я не узнаю тебя, Роман. Я знал тебя другим, а сейчас слушаю тебя и ушам своим не верю! Молодец! Помнишь, Роман, ты просил меня дать тебе рекомендацию в комсомол? Так вот, Роман, теперь я тебе напишу рекомендацию.
— Спасибо, друг! — тихо сказал Ромка.
— Приедет Гарун с дружиной, с нашими комсомольцами, и мы примем достойных, — обещал Борис. — Да и не только ты, Роман, изменился. А Гномик? Раньше он походил на тех детей, которые поют в темных комнатах, чтобы рассеять страх, а стал этот маленький, скромный работяга Гномик чонмергеном! Ведь вот! А Топс! Даже он перестал лениться. Вот каково влияние коллектива!
— А ведь я тоже изменился, — покраснев, признался Егор и, встретив недоуменные взоры, пояснил: — самоуверенности поубавилось. Ох, как мне учиться надо!
— А вы представляете, что этот соня Топс по ночам учится ездить верхом? — сказал Ромка.
Об этом ни Егор, ни Борис не знали. Ромка рассказал историю с мулом и о том, что Топс почти научился ездить верхом, во всяком случае перестал бояться верховой езды.
— Ну, — весело сказал Сапегин возвратившимся охотникам, — видел я вашу работу! Молодцы! Подучитесь еще, и вас можно будет посылать на помощь в другие районы. Вот прибудет вся Четвертая дружина, и мы займемся осенней подготовкой окультуривания плодовых лесов.
— Готовить черенки, — подсказал Ромка.
— Нет, — возразил Сапегин, — мы выберем десять гектаров плодового леса, пойдем все туда и поучимся, что надо снять, что оставить и сколько. Пока мы будем ездить, Василий Александрович займется с вами и со всей дружиной, а приедем — начнем работу. Ну, каковы трофеи, охотники? Хвалитесь.
И за обедом и после обеда Максим Иванович Сапегин рассказывал пионерам, как он стал охотником, и сказал, что настоящий советский гражданин должен вести себя в лесу как хозяин, а не как браконьер.
Егор принес и прочитал устав чонмергенов. Сапегину понравилось. Он стал расспрашивать ребят, как они охотились по пути сюда, потом сам рассказал несколько случаев из своей жизни.
— А кто знает способ добывать зайцев посредством кирпича, нюхательного табака и листа капусты? — спросил Сапегин.
Никто не знал.
— А это очень просто, — весело сказал Сапегин. — Кладете кирпич на заячью тропу, на него — кусочек капустного листа и сыплете на кирпич нюхательный табак. Захочет заяц съесть лист капусты, наклонится, нюхнет табаку — апчхи! — и головой о кирпич. И так он чихает и бьется головой, пока не упадет в обморок… Ну, вы его и берете…
Все весело засмеялись.
Так, пересыпая серьезный разговор шутками, Максим Иванович рассказал ребятам о дикорастущих на Северном Кавказе, где они занимают площадь свыше двухсот тысяч гектаров, о плодовых лесах возле Алма-Аты.
— Но, — заявил он, — наши плодовые леса — редко встречающиеся, или, как говорят, реликтовые, остатки плодовых лесов третичного периода.
Егор вспомнил о своих записях и прочел Гномику о редких жучках, а Гномик принес целый стакан жуков, которых он не смог определить. Максим Иванович посоветовал взять жуков завтра с собой в поездку, чтобы передать Ореховой экспедиции.
Так в этот день и не успели выяснить, кто же у кого брал орехи, и на другой день рано утром группа всадников во главе с Максимом Ивановичем и Искандером двинулась в горы.
Топс, Ромка, Люда и Асан долго махали им вслед.
В этот же день отряд Гюльнары и отряд Ахмета под руководством Василия Александровича принялись готовить в лесу единый лагерь на четыреста человек для Четвертой дружины.
Ромка объявил себя помощником Василия Александровича и активно помогал рыть канавы, делать навесы и подвозить сухое сено.
То ли от укрепляющего целебного меда, то ли от чистого воздуха, движения и от охватившего его азарта, но Борис чувствовал себя совершенно здоровым.
Небольшие, плотные, очень сильные и выносливые горные лошадки быстро подняли всадников на гору. Егор старался все время ехать рядом с Сапегиным, но это не всегда удавалось, и тогда Егор торопил коня, а он, привыкший следовать за хвостом передней лошади или итти впереди, но не рядом, сердился, прижимал уши, старался зубами схватить Егора за ногу. Эта борьба занимала много времени, и Егор не видел того, что восхищало Бориса.
Прежде всего Бориса поразила удивительно пестрая окраска обнаженных скал. Были они и красные, и темные, и коричневые, и малиновые, и светлые. Всадники спугивали куропаток и диких голубей. Один раз промчался кабан. Барс, бежавший рядом с лошадью Максима Ивановича, только насторожился, посмотрел на хозяина, но тот не дал команды преследовать, и Барс остался возле лошади.
В полдень спешились в плодовом лесу на той же горе, где ребята поймали парашютиста, километров на десять ближе к Зеленой лаборатории.
