В то время, когда разноплеменные мастера обтесывали бесчисленные однообразные стволы колонн для мертвого леса и вырезали одинаковые барельефы, повелитель персидской державы Ксеркс, пытаясь завоевать Элладу и осчастливить ее принадлежностью к миру порядка, сжег Афины. Это случилось в 480 году до нашей эры. Грецию покорить не удалось: персидский флот погиб при Саламине, и Ксеркс отступил, но гибель Афин оказалась настолько живучей в памяти греков, что гибель Персеполя почти всеми без исключения античными авторами связывается именно с этим событием.
У эллинов противоборство с Персией Ахеменидов приняло характер принципиального конфликта. Это была не просто война, каких немало выпало на долю Греции, это был смертельный конфликт двух миров. Память о пожаре Афин жила и спустя полтора столетия, когда Александр Македонский переправлялся на азиатский берег для того, чтобы уничтожить армии очередного Дария, очередного царя царей застывшей, каменной, но одряхлевшей и уже нежизнеспособной ахеменидской державы. Возможно, конфликт, описания которого дошли до нас через призму греческого восприятия, идеализируется нами, но когда Диодор Сицилийский пишет о том, что Александр решил совершенно уничтожить Персеполь, то это намерение македонца в нашем воображении связано с драматической сценой встречи Александра с восемьюстами клеймеными художниками; Александр искренне отказывал в праве на существование городу казарменных барельефов, который калечит художников.
Мне не верится в случайность пожара и гибели Персеполя, хотя многие авторы, должно быть оберегая репутацию великого человека, подчеркивают случайность в рассказах о последнем дне ахеменидской столицы.
Версия о буйном пире в Персеполе, где возлюбленная Птолемея, афинянка Фаида, хватает факел и требует уничтожить Персеполь в отместку за гибель Афин и Александр, подчиняясь общему настроению, первым бросает факел в каменный лес тронного зала, кажется драматическим апокрифом. Александр расчетлив и трезв. Все, что он делает до дня пожара, говорит о том, что прав Диодор Сицилийский, уверяющий в заблаговременности решения Александра. Иначе зачем он за несколько дней до пожара приказал вывезти из Персеполя в Сузы всю сокровищницу персидских царей, почему он отдал город на полное разграбление своим солдатам, несмотря на то что тот сдался без боя? И к моменту пожара город был пуст, мертв и безлюден.
Как бы то ни было, дворцы сгорели. Пожар кончился к утру. Обвалилась кровля тронного зала, сгорели окружающие строения, и лишь мертвый лес колонн остался посреди пепелища.
И хотя с тех пор прошло уже более тысячи лет, лес колонн, поредев от времени, все еще стоит. И остатки барельефов заставляют остановиться перед грозным строем солдат и пленников, шагающих в безвестность, шагающих тысячелетиями, хотя нет ни армий, ни дворцов. Античные истории рассказывают, что Дарий, умирая от руки своего же сатрапа, смог найти среди окружавших его в последние минуты жизни лишь одно лицо, тронутое сочувствием, – лицо догнавшего его наконец Александра Македонского. И именно к нему обратился умирающий Дарий с мольбой – позаботиться о его семье.
Александр накрыл тело царя царей своим плащом и приказал похоронить его в сожженном Персеполе.
Правда, существует и другая версия: Александр опоздал. Когда он настиг царский караван, Дарий был мертв.
Баальбек
Фантастические плиты
Начнем с длинной цитаты:
«В некоторых пунктах Земли сохранились остатки древних сооружений, которые поражают своими масштабами, особенностью конструкций и другими „загадочными" деталями. Трилитоны Баальбекской террасы, например, расположенные у подножия горы Антиливан, представляют собой гигантские, грубо обработанные глыбы длиной до 20 метров и весом около тысячи тонн. Эти глыбы привезены из каменоломни и подняты на высоту до 7 метров – задача, которую трудно разрешить даже при помощи мощных средств современной техники. В самой каменоломне остался огромный, отесанный, но еще не отделенный от скалы камень. Его длина – 21 метр, ширина – 4,8 метра и высота – 4,2 метра. Потребовались бы соединенные усилия 40 тысяч человек, чтобы сдвинуть такую глыбу с места.
До сих пор нельзя считать решенными вопросы: кем, когда и для каких целей были высечены эти „циклопические" плиты?»
Все, что сказано выше, заимствовано мной из статьи М. Агреста «Космонавты древности», в которой выдвигается мысль: не пришельцами ли с далеких планет построены такие сооружения, как Баальбек, не ими ли при взлете уничтожены Содом и Гоморра? В отношении Баальбека эта гипотеза выглядит так:
«Можно допустить, что обследование Солнечной системы космонавты производили малыми кораблями, стартуя с Земли. Для этих целей им, возможно, понадобится добыть на Земле добавочное ядерное горючее и построить специальные площадки и хранилища. Они также, несомненно, должны были оставить память о своем пребывании на Земле. Не относятся ли названные отличительные сооружения, как, например, терраса Баальбека, к этим памятникам?»
Итак, у горы (вернее, у хребта) Антиливан, на юге Ливана, находится загадочная Баальбекская терраса, возможно построенная космонавтами как посадочная площадка для малых ракет. А если нет, то «нельзя считать решенными вопросы: кем, когда и для каких целей были высечены эти «циклопические» плиты?»
Давайте же совершим путешествие в те края и посмотрим на месте, что собой представляет Баальбекская терраса.
Направляясь в Баальбек, мы покидаем берег Средиземного моря и поднимаемся на сухие склоны Ливанских гор, следуя по пути, которым шли две тысячи лет назад пятый македонский и третий галльский легионы Августа. Покорены финикийские города побережья, и новый город-лагерь Бейрут, названный Колония Юлия Августа феликс Бейрутус, то есть «счастливая колония Бейрут Юлии Августы» (дочери императора), остался позади, где флот надежно охраняет легионеров с тыла. Впереди – Гелиополис, небольшой, но богатый семитский город, названный так Селевкидами, наследниками Александра Македонского, в честь бога Солнца. Раньше город назывался Баал Бек – «Город Ваала».
Римляне знают, что Гелиополис – древний центр финикийской религии, мужчины которого знамениты своим красноречием, а женщины – красотой. Здесь живут лучшие флейтисты мира и стоят прекрасные храмы, посвященные Солнцу.
С перевала видна широкая долина, до десяти километров в ширину и около ста в длину. По другую сторону ее – рыжие и фиолетовые склоны Антиливанской гряды, на вершинах которой полгода лежит снег. Южная часть долины – заросшее тростником озеро; к северу местность повышается, и там среди речек, стекающих к озеру, стоит сам город – ряды домов, обнесенных каменными заборами, навесы рынков и посреди холм акрополя, увенчанный несколькими небольшими храмами, построенными по эллинским образцам.
