В основе подобных «огрублений» исторической картины лежат научные исследования, выводы которых более осторожны. Как замечает И.Н. Данилевский: «Выступления против Орды происходили все еще в рамках прежних представлений об отношениях между русскими князьями и ордынскими ханами — «улусниками» и «царями». Пока еще не шла речь о собственно антиордынской борьбе». Но даже этот тезис не снимает натяжки в отношении Дмитрия — «борца с захватом престола в Сарае». Ведь известно, что темник Мамай, хотя и был фактическим правителем правобережной Орды, никогда не выходил из формального подчинения очередному хану Чингизова рода, вполне легитимного для Руси. Более того, князь Дмитрий охотно принимал ярлыки из рук таких Мамаевых «марионеток». Почему же он вдруг решил счесть старого знакомого «незаконным»?..
Остается последний взгляд на куликовскую историю — так называемый «евразийский». Суть его наиболее ярко выражается некоторыми современными татарскими учеными. Они полагают, что отмечать юбилеи Куликовской битвы вообще бессмысленно — не только потому, что это возбуждает межнациональную вражду, но и потому что между Золотой Ордой и Московским государством никакой большой войны вовсе и не было. Имели место лишь стычки между отдельными князьями и ханами, которые воспринимали свои владения как «субъекты» одной и той же «федерации» (примерно так же смотрели друг на друга князья Священной Римской империи — немцы, итальянцы, французы…).
Эта позиция подкреплена растиражированными трудами Л.Н. Гумилева, полагавшего, что само «иго» — понятие фиктивное, а, следовательно, на Куликовом поле никто и никого ни от чего не освобождал. Евразийцы утверждают, что с обеих сторон в битве сражались и татары, и русские, оказавшиеся под рукой того и другого властителя. Вражда не имела, таким образом, этнической направленности, а отражала мелкие тактические цели, характерные для феодальной раздробленности.
Такую аргументацию сегодня очень приветствуют в Татарстане, выступая против любых попыток празднования юбилеев Куликовской битвы. Отголоски этой позиции можно было услышать даже из уст Президента России. И все же, высокий политический вес сторонников этого взгляда на историю не делает его верным. Ведь только честный и спокойный взгляд на события прошлого способен свести на нет взаимные обиды народов современной РФ, привести к компромиссу, столь желанному для всех.
Пока же, увы, приходится констатировать: восприятие Куликовской битвы в стране очень далеко от такого идеала. Приверженцы «четырех взглядов» не слышат друг друга, именно на почве неконструктивного плюрализма процветают откровенно шарлатанские модели истории. Куликовская битва, присутствующая во всех фантазиях на тему русской истории, просто отражает, говоря современным языком, «раскрученность бренда».
Мы должны знать, что произошло в далеком прошлом, каким и почему хотели видеть его наши предки, какой след в культуре страны оставили легенды. Сохраняя право выбирать для себя «скучную» реальность или «красивый» миф, делать этот выбор мы должны осознанно. И ответственно.
Андрей Петров, кандидат исторических наук
Читайте также в журнале «Вокруг света»:
Слушание земли
Театральный роман с Ла Скала
Площадь перед знаменитым собором Duomo, пожалуй, — самая парадная в Милане, столице богатой Ломбардии. На широком пространстве собрано все, что соответствует образу туристической Италии: готическая архитектура огромного собора, множество голубей, праздная толпа и ощущение полной беззаботности, столь естественное для этой страны. Но сердце Милана не здесь, хотя оно и очень близко. Стоит от Duomo пройти всего пару минут по мозаичному полу торговой галереи Виктора Эммануила II, как попадаешь в другой мир. Там тоже площадь, только небольшая. Неба и солнца уже не так много. Как и людей. 3венят трамваи, а обстановка почти будничная. Кроме памятника и арки с перспективой на галерею, кажется, нет ничего выдающегося. Однако впечатление обманчиво: именно в этом месте, напротив каменного гения, находится одно из чудес света — Teatro alia Scala.
«И это театр Ла Скала? Не может быть!» — невольно вырывается вздох разочарования, когда впервые обнаруживаешь приземистое, камерное, закопченное здание — из таких состоит весь центральный Милан. Этот эффект устойчив. Всякий раз, попадая сюда, можно изумляться несоответствию своих давних представлений реальности. Ла Скала — это же «главный» театр планеты. Символ оперы. Один из главных культурных брендов Новейшей истории. Где же легенда? Где красота? Не может быть, чтобы первый оперный дом Земли имел такую неказистую наружность. Однако не стоит торопиться с выводами. В Италии, стране с чрезвычайной концентрацией прекрасного, красота бывает разная. Порой она не бьет в глаза и требует внимательного подхода, как тихие церкви, за скромными фасадами которых спрятаны сокровища искусства. Так и этот театр — его невозможно брать приступом, как рядовой туристический объект. С ним нужно провести время, и тогда разочаровывающее поверхностное знакомство сменится глубоким увлечением. Чтобы взаимоотношения превратились в роман, нужен всего один день.
За классическим фасадом XVIII века скрывается здание века XXI: в ходе недавней реконструкции известный швейцарский архитектор Марио Ботта дополнил ансамбль театра
Продажа билетов в вечерней кассе: служитель заносит желающих в списки, по которым они получат пронумерованные билеты
Первые шаги
Подобно дворцу, венчающему парковый ансамбль, здание на площади della Scala — вершина, к которой надо двигаться постепенно, оттягивая финал. Чтобы вечер, проведенный в этих стенах, действительно стал одним из самых ярких в жизни, начинать сближение нужно с периферийных точек, которые создают пространство Ла Скала, храня память о его истории. Сперва стоит повернуть на улицу Джузеппе Верди, что справа от театра. Здесь находится маленькое двухэтажное кафе, которое, как и улица, названо в честь главного итальянского композитора. Премьера в театре его оперы «Набукко» (1842) сразу стала национальным событием. Гаэтано Доницетти — старший и успешный современник Верди — сказал о начинающем авторе: «Это — гений!» Тогда же, на волне уже начавшегося движения за объединение Италии, Верди заработал титул «певца Рисорджименто», а хорошо известный хор пленных иудеев, обращающихся к Богу, чтобы звезда Давида помогла им обрести потерянную Отчизну («Лети, моя мысль, на золотых крыльях»), стал считаться неофициальным гимном, который темпераментные итальянцы распевали на улицах.
