72
По-видимому, Воскресенская площадь (после 1917 г. площадь Революции), где был устроен главный вход Кремлевского сада (см. следующее примечание).
Имеется в виду Кремлевский (с 1856 г. — Александровский) сад, устроенный в 1820–1823 гг. под западной стеной Кремля на месте русла реки Неглинной.
При Иване III Васильевиче (1440–1505), великом князе московском с 1462 г., началось строительство или перестройка важнейших зданий в Кремле; были построены Успенский собор, Ризположенская церковь на Митрополичьем дворе, началось строительство великокняжеского дворца (остатком которого является Грановитая палата); наконец, в 1485–1495 гг. вместо обветшавших белокаменных стен и башен были возведены новые, кирпичные. Именно в этот период Кремль получил современные очертания.
Вероятно, Троицкий мост, соединяющий Кутафью башню (единственное из сохранившихся предмостных укреплений Кремля) с Троицкой надвратной башней. Кутафью башню с 1685 г. увенчивала «ажурная корона с белокаменными деталями» (Памятники. С. 312), что соответствует описанию Кюстина.
Среди современных Кюстину французских писателей самым убежденным сторонником стиля лаконичного, логического, лишенного «фраз» был Стендаль, принимавший за образец такой принципиально нелитературный текст, как кодекс Наполеона. Его роман «Пармская обитель» (1839) стал предметом обширной статьи Бальзака (сентябрь 1840), в которой «литературе образов» (Гюго, Шатобриан, Ламартин) противопоставлена «литература идей», отличающаяся «умеренностью образов, сжатостью, ясностью, короткой вольтеровской фразой» (Стендаль, Мериме, Беранже и пр.). Возможно, называя «упрощающую» школу «новой из новейших», Кюстин иронически намекал на эту бальзаковскую схему.
По старому стилю 27 июля.
Джон Мартин (1789–1854) — английский художник, изображавший на своих полотнах фантастические нагромождения зданий и статуй, питавший пристрастие к сюжетам грандиозным и страшным — таким, как «Падение Вавилона» (1819), «Пир Валтасара» (1821), «Разрушение Геркуланума» (1822), «Потоп» (1826).
Алькасар — название укрепленных дворцов, которые строили мавры в Испании, в частности, в Толедо, Сеговии, Севилье.
Зодчие работавшие в Кремле, — Марко Фрязин и Пьетро Антонио Солари; строительство кремлевских стен, начатое в 1485 г., длилось около десяти лет. Имена зодчих Кюстин заимствовал у Лекуэнта де Лаво, у которого, однако, второй архитектор именуется Пьетро-Антонио, так что вторая часть имени не выглядит фамилией (см.: Laveau. Т. 1. Р. 81–82).
См. примеч. к т. I, с. 432.
Брошюра П. А. Вяземского (на фр. яз.) «Пожар Зимнего дворца» вышла в Париже 12 февраля 1838 г. (см.: РО ИРЛИ, Ф. 309. № 318. Л. 21 об.); в русском переводе — в «Московских ведомостях» 20 апреля 1838 г. Сгоревший дворец описан в ней как «твердыня монархии», из которой «исходили мудрые нововведения, благодетельные реформы <…> цивилизаторские начинания», место единения императора и народа, а тушение пожара — как «свидетельство доверия и любви, которыми обменялись государь и народ». Монархическая направленность брошюры способствовала ее успеху в парижской легитимистской печати; 18 февраля текст Вяземского был полностью воспроизведен в «Gazette de France» (заметим, что спустя день в той же газете был напечатан отрывок из «Испании при Фердинанде VII» самого Кюстина), а 25 февраля в отрывках — в «Quotidienne» (посредником в обоих случаях послужил Я. Толстой, которому принадлежит чрезвычайно хвалебное предисловие к публикации, напечатанное во второй из этих газет, — см.: ГАРФ. Ф. 109. СА. Оп. 4. № 188. Л. 81 об.; подл, по-фр.). Легитимисты увидели в брошюре «прекрасную жалобу русской нации, которая на развалинах царского дворца изъясняет любовь к императорскому семейству, пораженному великим несчастьем», «монархическое и национальное воодушевление», свидетельствующее о благотворности российской формы правления (Gazette de France). Брошюра Вяземского, чьи взгляды в конце 1830-х гг. начали эволюционировать от либеральных к консервативным, «сильно повредила ему в мнении людей здравомыслящих и его истинных друзей, что же до царедворцев и низкопоклонников всех сортов, они были очень довольны, видя, что либерал стал льстецом и даже хуже того» (РО ИРЛИ. Ф. 309. № 706. Л. 3; подл, по-фр.; слова П. Б. Козловского, приведенные А. И. Тургеневым в письме Н. И. Тургеневу от 6 июня 1839 г). По-видимому, личная обида Вяземского на французского писателя, обвинившего его в низкопоклонстве, способствовала перемене отношения Вяземского к «России в 1839 году»; если, зная о книге лишь понаслышке, он бранил излишнюю щекотливость русских по отношению к иностранным отзывам («Мы все требуем, чтобы путешественники были на коленях перед нами и всему удивлялись с любовью и благоговением» — НЛО. С. 117), то в его суждениях, высказанных по прочтении книги, можно различить личную обиду и желание отомстить; «…щелкаю дурака по носу каждый раз, что он неосторожно нос свой высунет», — писал Вяземский о своем опровержении на Кюстина (НЛО. С. 125; ср. примеч. к т. I, с. 19, 73, 79, 144, 429).
Имеется в виду деятельное участие Николая I в тушении пожара, в восторженных тонах описанное в брошюре Вяземского.
Шод-Эг (или его советчик Я. Н. Толстой) усмотрел в этой ссылке на брошюру Вяземского завуалированное указание на сходство Николая I с Иваном Грозным: «словно опасаясь, что толпа не сумеет сама провести параллель между Иваном IV и Николаем, маркиз спешит внушить эту мысль с помощью брошюры князя Вяземского о пожаре Зимнего дворца. Итак, война объявлена…» (Chaudes-Aigues. Р. 336). Такое использование его брошюры для косвенного обвинения Николая I в деспотизме тем более не могло понравиться Вяземскому.
Ошибка Кюстина; начиная с десятого тома перевод «Истории государства Российского» делал русский дипломат Павел Гаврилович Дивов (1765–1841) в сотрудничестве с самим Карамзиным.
По старому стилю 30 июля.
Ошибка Кюстина; Иван IV венчался на царство 16 января 1547 г. (см. Карамзин. Т. 8. Гл. 3); Кюстин, однако, настаивал на 1546 г.; ср. в наст, томе, с. 113: «в 1565 году, на девятнадцатом году его царствования». Ошибается Кюстин и в дате смерти царя: он умер не 18 января, а 18 марта 1584 г.
