Но я продолжаю.
Артур Пим и Дирк Петерс не могли более оставаться в царстве бездонных пропастей; в конце концов им удалось съехать вниз по склону холма. В ту же секунду на них набросились пятеро туземцев. Благодаря пистолетам и невероятной физической силе метиса четверо были убиты. Пятого беглецы уволокли с собой в стоявший у берега челн, загруженный тремя здоровенными черепахами. Человек двадцать островитян бросились за ними следом, но не смогли им помешать: их нападение было отбито и весельный челн устремился к югу.
Итак, Артур Пим забрался выше восемьдесят третьей широты! Шли первые дни марта, то есть приближалась антарктическая зима. На западе виднелось пять-шесть островов, но путешественники проявили осторожность и не стали к ним причаливать. Артур Пим склонялся к мнению, что по мере приближения к полюсу температура будет повышаться. В челне сладили мачту из двух весел, и на ней захлопал парус, сделанный из рубашек Дирка Петерса и его товарища, — белых рубашек, что усилило ужас пленного туземца, откликавшегося на имя Ну-Ну. Восемь дней продолжалось это странное плавание, которому способствовали несильный северный ветерок, полярный день и полное отсутствие льдов. Южнее острова Беннета путешественники ни разу не видели льда, что объяснялось высокой температурой воды.
Вскоре Артур Пим и Дирк Петерс снова достигли удивительных мест. На горизонте поднялась преграда из серых летучих паров, иссеченных длинными штрихами света, напоминающими полярное сияние. На помощь легкому бризу пришло сильное течение. Челн скользил в теплой жидкости, напоминающей по виду молоко и словно бурлящей в глубине. Скоро на море выпал странный беловатый пепел, отчего Ну-Ну прямо-таки зашелся в страхе, широко разевая рот и показывая черные зубы… Девятого марта удивительные осадки выпали снова, вода сделалась просто горячей, ее уже невозможно было зачерпнуть в ладони… Чудовищная туманная пелена, висевшая у горизонта на юге, напоминала теперь безбрежный водопад, беззвучно низвергавшийся с безумной высоты, с самых небес…
Прошло еще двенадцать дней. Небо померкло. Молочные глубины антарктического океана, растворявшего беспрерывно валившийся с небес пепел, время от времени озарялись вспышками света. Челн все быстрее приближался к водопаду (объяснения этому мы напрасно стали бы искать в повествовании Артура Пима). Изредка пелена исчезала, и за кормой вырастали хаотически мечущиеся фигуры, колеблемые мощными потоками воздуха… Кошмарный мрак пронзали стаи гигантских птиц с мертвенно-бледным оперением, издававших холодящее «текели-ли» Дикарь, ужас которого перешел все границы, не смог этого вынести и испустил дух.
Внезапно челн с бешеной скоростью устремился к циклопическому водопаду, в центре которого разверзлась адская бездна, готовая поглотить все живое… И тут перед глазами путешественников выросла неясная фигура человека, превосходящая размерами любого обитателя земли. Кожа человека белизной напоминала свежевыпавший снег!..
Здесь роман обрывается. По-моему, не будучи в силах представить себе развязку столь невероятных приключений, Эдгар По прервал свое повествование «внезапной и трагической кончиной» своего героя, оставив читателям надежду, что две или три недостающие главы, будь они когда-либо обнаружены, немедленно станут достоянием публики.
Глава VI. ЗАВЕСА ПРИОТКРЫВАЕТСЯ
«Халбрейн» продолжала плыть вперед, подгоняемая ветром и течением. С их помощью она сможет пройти две тысячи триста миль, разделяющие острова Принс-Эдуард и Тристан-да-Кунья, за две недели, причем без единой перемены галса, как и предрекал боцман. Неизменный юго-восточный ветер лишь изредка усиливался, вынуждая команду приспускать паруса.
Капитан Лен Гай доверял Джэму Уэсту все парусные маневры, и тот командовал брать рифы в последний момент, когда мачты грозили обрушиться на палубу. Однако я ничего не боялся, ибо с таким моряком не страшна никакая случайность. Он был истинным знатоком своего дела.
— Наш лейтенант ни с кем не сравнится, — заявил мне как-то Харлигерли. — Он вполне мог бы командовать флагманским крейсером.
— Действительно, — согласился я, — Джэм Уэст кажется мне прирожденным моряком.
— А наша шхуна! Наша «Халбрейн»! Поздравьте себя, мистер Джорлинг, да и меня в придачу — ведь это я убедил капитана сменить гнев на милость!
— Если этого добились вы, боцман, то я, конечно, благодарен вам.
— Да, есть за что! Он чертовски упрямился, наш капитан, а ведь мой приятель Аткинс так старался! Лишь мне удалось заставить его внять голосу разума.
— Я ни за что не забуду этого, боцман: ведь благодаря вам я не томлюсь от скуки на Кергеленах, а скоро увижу остров Тристан-да-Кунья!
— Всего через несколько дней, мистер Джорлинг. Я слышал, в Англии и в Америке строят сейчас суда, во чреве у которых работает машина, а за бортами крутятся колеса — что лапы у утки! Что ж, неплохо… Но посмотрим, какой от них будет толк. Я считаю, что такой корабль не сможет тягаться с добрым парусником хорошей осадки, подгоняемым свежим ветерком! Умелому моряку вполне хватает доброго ветра, мистер Джорлинг, даже если он дует на три четверти вхолостую, а колеса ему совсем ни к чему.
Я не собирался оспаривать соображения боцмана по поводу использования силы пара в мореплавании. Паровые суда тогда только появились, и на смену колесам еще не пришел винт. Что же до будущего, то кому дано его предсказать?..
Вдруг мне пришло в голову, что и «Джейн» — та самая «Джейн», о которой капитан Лен Гай рассказывал так, словно она существовала на самом деле и он видел ее собственными глазами, — точно так же прошла от острова Принс-Эдуард до Тристан-да-Кунья за две недели. Да, Эдгар По умел заставить служить себе морские ветры!
Впрочем, на протяжении последующих пятнадцати дней капитан Лен Гай не заикался об Артуре Пиме. Если бы он пытался убедить меня в подлинности этой истории, это говорило бы о его невысоких умственных способностях. Не боясь повториться, я спрашиваю еще раз: как человек в здравом уме может принимать такие вещи всерьез? Лишь тот, кто утратил рассудок или по меньшей мере находится во власти навязчивой идеи, подобно Лену Гаю, способен разглядеть в повествовании Эдгара По что-то кроме игры воображения.
Подумать только!.. Английская шхуна достигла 84° южной широты — уже одного этого достаточно, чтобы претендовать на выдающееся географическое открытие! Разве Артур Пим, вернувшийся из Антарктиды, не заткнул бы за пояс Кука, Уэдделла, Биско? Разве не были бы они с Дирком Петерсом — пассажиры «Джейн», забравшиеся еще выше указанной параллели, — окружены всеобщим почетом? А что сказать об открытом ими море, свободном ото льда?.. О невероятной скорости течений, несших их к полюсу? О воде, которой можно обжечься? О завесе паров на горизонте? О разверзшемся газовом водопаде, позади которого маячат громадные фигуры?..
