Летом разъезжаются колхозники по тоням, где берут идущую с моря семгу, а вот зимой жизнь замирает. Самая тяжелая работа — дрова заготовлять. По побережью леса не так много осталось. И решили как-то в Тетрино одним махом убить сразу двух зайцев: с дровами быть и от лишних хлопот с общественным животноводством избавиться. Сказано — сделано: организовали субботник и распилили на дрова добротный телятник… Не верится, что при крестьянской хватке не подумали колхозники о последствиях. В том-то и дело, что подумали, и крепко! А потом сходили в сельский магазин, посмотрели на полки с доставленными за сотни верст маслом, банками сухого, сгущенного и пастеризованного молока и разошлись по домам. Может, посылки родственникам с продуктами в среднюю полосу России отправлять, в обратный путь доппайком… А когда не было этого изобилия, не 20, а 40 коров держали в «Беломорском рыбаке». Да столько же скота в личном пользовании было. Теперь все покупают свежее молоко на ферме — его на несколько десятков жителей вполне хватает.
По данным районной госстатистики сейчас на все Терское побережье в личных подсобных хозяйствах числится… одна корова. Хоть в музей ее веди, а не в хлеву держи. И это в районе, где сосредоточена большая часть естественных кормовых угодий Мурманской области, до половины всех сенокосов, две трети пастбищ. Для декорации на радость редким туристам раскинулись обширные лайды — заливаемые водой луга с прекрасной молокогонной травой. Сохранился еще в хозяйствах и. высокопродуктивный скот, а относительно мягкий климат этих мест, казалось бы, должен привлечь на поселение новых людей. Да, видно, порвалась в них жилка древних новгородцев. А если это не так, то что же за река огненная преградила людям дорогу, заказала путь на берег более чем миллионному населению области?
Ответ прост. Заявив, что они не готовы к приемке молока и мяса от терских колхозников, руководители местной промышленности по сути дела отмахнулись от них, оставили колхозников наедине со своими проблемами. Лишили хозяйства рынков сбыта. А убыточность, бессмысленность своего труда погасили природную творческую смекалку поморов. Зачем напрягаться, если знаешь, что молоко все равно будет продано за бесценок или скормлено скоту? Возникло даже мнение о новом укрупнении оставшихся трех от недавних двенадцати колхозов.
Неперспективность, отягощенная отсутствием элементарных с точки зрения горожанина бытовых удобств, породила и своеобразную семейную агитацию. Смысл ее в ориентации самими родителями своих детей на выезд из села. Мол, мы уж здесь доживем век, а вам нечего мучиться. И правы ведь! А ты, уважаемый читатель, посоветовал бы повзрослевшей дочери остаться искать женихов в терском селе? Вряд ли. И перестают колхозники верить, что на речке Чаваньге можно вновь поставить маленькую гидроэлектростанцию, не вызывает у них энтузиазма мысль о значительном увеличении поголовья оленей, хотя ягельных мест в округе для этого достаточно, не хотят жители лишних хлопот с организацией зимнего лова озерной рыбы. И не в отдаленности здесь дело.
…Пробежав на лыжах десяток-другой метров, замер на сельском аэродроме долгожданный самолет. Первым на мотонартах подъехал к нему почтальон. Потом уже подбежали пассажиры с чемоданами, рюкзаками, бидонами. Несколько минут — и под крылом с одной стороны пологая озерная тундра, с другой — Белое море. Самая южная точка Кольского полуострова. Остаются в памяти измеренные по побережью снежные километры. Зароды сена с накинутыми на них сетями (не для зайцев заготовляли!). Деревни, где по субботам так топят бани, что в воскресенье до вечера стоит туман.
Остаются в памяти дороги. Автострада от Мурманска до Кандалакши и грунтовый путь до Умбы: на «Жигулях» 6–7 часов езды с комфортом. Твердый, как взлетная полоса, песок отлива под Кузоменью. Пыльные дороги-тропы между селами, на которых твои следы пересекают отпечатки медвежьих лап. И обманчивое ночное бездорожье, когда снегоход, минуя опасные спуски, уверенно идет по старой колее. Путь не самый короткий, но верный. Можно бы срезать морскую губу, но есть риск застрять в накопившейся под настом воде или наскочить на ропак — одинокую, ребром стоящую льдину. Ее лучше объехать, да разве в ночи углядишь? А еще лучше, добравшись до избы, поскорее 'отогреться крепким чаем. И только потом выйти на крыльцо и слушать невидимый в темноте прилив. Там, за береговой линией припая, гулко дышит студеное море…
Хозяйка дома — Нина Гордеевна — угощая гостей, поставила на стол две сковороды. Одну с семужьей печенью, другую — с жареной рыбьей икрой. За разговорами вспомнили рыбаки, что после войны был на фактории свой маленький консервный завод и не выбрасывали в реку, как сейчас, внутренности красной рыбы. Конечно, требования к качеству пищевой продукции возросли, но ведь обидно терять такие деликатесы…
Вернувшись в райцентр, я передал эти слова молодому директору Умбского рыбозавода Александру Ульянову, рассказал ему и о младшем сыне Тропиных, вернувшемся из армии с правами водителя и не знающем, куда устроиться на работу. Директор каждый раз отправляет в Кузомень транспорт для сбора и доставки семги, выписывая шоферу командировку на неделю. Почему бы не доверить технику местному парню? Оказывается, нельзя. Опасается руководитель, что не по делу будет использовать машину новичок, у которого на каждой тоне если не родственники, так знакомые сидят. Здесь нужен чужой человек, умеющий держать себя с людьми «на расстоянии». А вопрос о сохранении семужьей икры совсем зряшный. По ГОСТам она подвергается первичной обработке в течение нескольких часов. Разве это возможно при многоверстном бездорожье? На рыбпункте же надлежащих условий не создашь.
Прав директор. Меня вообще удивляет правота руководителей даже самых убыточных хозяйств. Все-то они всегда делают согласно чему-то и в соответствии с чем-то. Не подкопаешься. И все новое в их глазах по меньшей мере — авантюра. В чем же дело?
Некоторые объективные причины уже названы мною. Есть и другие, упирающиеся в структуру отношений ответственности за общественный характер производства. То есть при «вертикальных» и «горизонтальных» связях нашего управления в периферийном районе резко проявляются элементы ведомственности и местничества, ведь колхозы числятся за Мурманским рыбакколхозсоюзом, а находятся на территории, закрепленной за Терским райисполкомом. Ведомственность и местничество проступают, как корги во время отлива, при решении многих экономических и социальных задач.
…На стыке времен года — весной и осенью — нарушается регулярность авиарейсов. И если при летной погоде АН-2 все же идут «на восток», а так местные жители называют маршрут на Чапому, Тетрино, Чаваньгу, Кузомень, то в Варзугу попасть труднее: взлетно-посадочные площадки побережья, как правило, бесснежны, в этом же старинном поморском селе аэродром защищен от ветра и уже в начале зимы покрыт снегом. И пока он не превратится в твердый наст, на риск не идут.
