Сын Смоленщины. От одного перечисления имен уроженцев Смоленщины, составивших славу России, захватывает дух: это композитор М. И. Глинка, почвовед и географ В. В. Докучаев, скульптор С. Т. Коненков, поэт А. Т. Твардовский, космонавт Ю. А. Гагарин и, конечно, великий путешественник Н. М. Пржевальский.
Свой род Николай Михайлович вел от запорожского казака Корнилы Паровальского, жившего в XVI в. Этот казак поступил на польскую военную службу и взял фамилию Пржевальский. В 1581 г. он стал дворянином. Дед Н. М. Пржевальского – Казимир Пржевальский – воспитывался в иезуитской школе в Полоцке, бежал из нее, принял православие и получил новое имя – Кузьма. Его сын Михаил после увольнения с военной службы в чине штабс-капитана поселился под Смоленском в имении помещика Палибина, где его отец был управляющим. Здесь, в сельце Кимборово, он встретил Елену Алексеевну Каретникову, с которой вступил в брак. Будущий путешественник родился 31 марта 1839 г. Усадьбу молодым отстроили к 1843 г. в 15 км от Кимборова. Назвали ее Отрадное, что соответствовало духу, царящему в семье. В 1846 г. после болезни легких Михаил Кузьмич умирает, оставив Елену Алексеевну с тремя сыновьями и дочерью.
Николай, хотя и получил «женское» воспитание (привязанность к матери и няне Ольге Макарьевне он сохранил на всю жизнь), был мужествен, трудолюбив, обладал исключительной выносливостью и любознательностью. Мать давала своему первенцу полную свободу, он рано пристрастился к охоте, сохранив это увлечение на всю жизнь. Именно охота закалила Пржевальского, сделала его наблюдательным, терпеливым и выносливым, привила любовь к природе. Да еще и книги о путешествиях и охоте, которых в доме было много. П. П. Семенов-Тян-Шанский пишет об истоках выдающихся качеств Н. М. Пржевальского: «Всему высокому, всему прекрасному научился богато одаренный юноша в лоне матери-природы, ее непосредственному влиянию обязан он и нравственной чистотою и детскою простотою своей прекрасной души, и тонкою наблюдательностью своего ума, и своею неутомимою силою и энергиею в борьбе с физическими и духовными препятствиями, и замечательным здоровьем души и тела, и беспредельною своею преданностью науке и Отечеству…»[4]
Николай учился в Смоленской гимназии со своим младшим братом Володей, а все каникулы братья проводили в Отрадном.
Учился Николай хорошо, хотя, как он сам потом писал в «Автобиографическом рассказе», был препорядочный сорванец и «вообще розог немало мне досталось». Мать воспитывала его со всей строгостью и никакие провинности не спускала.
В 1855 г. Пржевальский с отличием окончил гимназию и под впечатлением от Крымской войны подал прошение о зачислении в полк. Осенью он вместе с братом поехал в Москву, но Володя ехал поступать в университет, а Николай – на военную службу.
Еще в 1854 г. Елена Алексеевна вступила во второй брак – с Иваном Демьяновичем Толпыго. У них были дочь и двое сыновей – сводные братья Николая. Отчим хорошо относился к приемным детям, был им настоящим старшим товарищем, но Николай уже в 16 лет оказался оторванным от дома. Полковая жизнь на него, привыкшего к вольнице, произвела гнетущее впечатление: жестокое отношение к солдатам, карты, кутежи… Позже он вспоминал первые пять лет армейской жизни как потерянное время.
В 1856 г. Пржевальский был произведен в прапорщики и переведен в Полоцкий полк, где занимался охотой, сбором гербария и чтением книг. В это время мир был взбудоражен географическими открытиями в Африке и Южной Америке, П. П. Семенов открыл для мира новую горную страну на южных рубежах России – Тянь-Шань… А здесь – идиотство военной службы. Не о том мечтал будущий путешественник. Он подает прошение о переводе на Амур. Получает отказ и понимает, что единственная возможность вырваться из порочного круга – дальнейшее военное образование в Академии Генерального штаба.
Разрешение приходит только в 1861 г. Экзамены были сданы на «отлично», и опостылевшая армейская служба осталась позади. Уже на втором курсе Пржевальский пишет работу «Военно-географическое обозрение Приамурского края», за которую в 1864 г. его принимают в Русское географическое общество. Но перед этим, в 1863 г., состоялся досрочный выпуск слушателей академии (в связи с восстанием в Польше), и Н. М. Пржевальский в чине поручика снова отправляется в Полоцкий полк, где посвящает много времени ботанике, зоологии, географии, не оставляя мысли о будущих исследованиях новых земель. В конце 1864 г. по ходатайству друзей его назначают в Варшавское юнкерское училище дежурным офицером и преподавателем истории и географии. В своем «Автобиографическом рассказе» он написал об этом периоде своей жизни: «Здесь в течение двух лет и нескольких месяцев я в уверенности, что рано или поздно, но осуществлю заветную мечту о путешествии, усиленно изучал ботанику, зоологию, физическую географию и пр…»
Только в конце 1866 г. состоялось назначение Пржевальского в штаб Восточно-Сибирского военного округа в Иркутске и одновременное зачисление офицером Генерального штаба. В январе 1867 г. он прибывает из Варшавы в Санкт-Петербург, где в географическом обществе встречается с П. П. Семеновым для обсуждения перспектив экспедиции в Центральную Азию. Семенов советует будущему путешественнику сначала испробовать свои силы в малоизученном Уссурийском крае, недавно присоединенном к России.
Инструкция, полученная Пржевальским перед экспедицией от генерал-губернатора Восточной Сибири, больше напоминала не план научно-исследовательской работы, а задание военной разведки: изучить расположение войск, собрать сведения о числе и состоянии русских, маньчжурских и корейских поселений, исследовать пути, ведущие к границам, исправить маршрутную карту. В этом нет ничего удивительного. Практически все крупные российские и западноевропейские научные географические экспедиции VIII–XIX вв. имели, помимо чисто исследовательских целей, четкие разведывательные задачи. На Дальнем Востоке и в Центральной Азии интересы России пересекались с интересами Англии, имевшей обширную резидентуру во всех независимых азиатских странах и, конечно, в своих азиатских колониях.
Сдав на «отлично» первый экзамен на путешественника, Н. М. Пржевальский при поддержке П. П. Семенова и по заданию Военного министерства организует свою первую Центральноазиатскую (Монгольскую) экспедицию. По итогам этой экспедиции была опубликована книга «Монголия и страна тангутов». Э. М. Мурзаев – научный редактор второго издания книги – писал: «Книга эта явилась эпохой в географии… Книга буквально полна открытий, каждая глава рассказывает о чем-то новом…»
В январе 1876 г. Совет географического общества одобрил план новой экспедиции в Центральную Азию. В августе 1876 г. из Кульджи отряд отправился в Восточный Тянь-Шань, далее – по Тариму – на Лобнор и до Гималаев. Южнее Лобнора был открыт хребет Алтынтаг, что позволило более точно установить северную границу Тибета. Только спустя 8 лет, во время своего четвертого путешествия, Н. М. Пржевальский смог пересечь этот хребет и дать его детальное описание. В отрогах Алтынтага был обнаружен дикий верблюд. На Лобноре – огромном озере-болоте в Таримской впадине – Н. М. Пржевальский вел наблюдения за весенним пролетом птиц. Завершив к июлю 1877 г. первый этап экспедиции, отряд вернулся в Кульджу. В августе экспедиция возобновилась и направилась через Джунгарию в Тибет. Удалось достигнуть Гучена. Путь был очень трудным: местность оказалась почти безводной, в октябре начались сильные морозы, участники экспедиции, включая самого Н. М. Пржевальского, заболели: их мучил страшный зуд, причиной возникновения которого, по-видимому, была соляная пыль, разъедавшая кожу. Было решено повернуть назад, в Зайсанский пост. Весной, недолечившись, Пржевальский снова отправился в путь, но ненадолго: болезнь дала о себе знать буквально через несколько дней, к тому же он получил запоздалое известие о смерти матери. Следует отметить, что в 1878 г. в Тибет экспедиция попасть все равно бы не смогла: в Восточном Тибете началась гражданская война, резко обострились российско-китайские отношения.
Н. М. Пржевальский считал свое Второе Центральноазиатское путешествие неудавшимся, однако именно после экспедиции на Лобнор он был награжден Берлинским географическим обществом Большой золотой медалью им. Гумбольдта, а Российская академия наук избрала его своим почетным членом.
Третье путешествие в Центральную Азию после краткосрочного лечения, отдыха и обработки коллекций Н. М. Пржевальский начал в Зайсане – там, где он оставил снаряжение и верблюдов после второй экспедиции. Его сопровождали прапорщик В. Роборовский, ставший впоследствии известным исследователем Азии, Ф. Эклон, который делил с Пржевальским все невзгоды второй экспедиции, вольнонаемный препаратор А. Коломейцев, а также солдаты и казаки. Экспедиция прошла через пустыни Джунгарии в оазис Хами, достигла гор Наньшань и нагорья Тибет. Свои первые впечатления путешественник описал так: «Мы вступили словно в иной мир, в котором прежде всего поражало обилие крупных зверей, мало или почти не страшившихся человека. Невдалеке от нашего стойбища паслись табуны куланов, лежали и в одиночку расхаживали дикие яки, в грациозной позе стояли самцы оронго, словно резиновые мячики, скакали маленькие антилопы – ады».[5] Джунгарская равнина во времена Пржевальского была единственным местом, где еще водилась дикая лошадь. Именно в ходе третьей экспедиции, в 1879 г., ему удалось дважды наблюдать небольшие табуны диких лошадей. В 1881 г. по экземпляру, добытому охотниками-киргизами и привезенному Н. М. Пржевальским, известный зоолог И. С. Поляков описал новый вид – лошадь Пржевальского.
