хумусом. «О, вечный хумус! Привыкайте, Александр Иваныч, к пище еврейской!»
Рыба была обжигающе горячей и неожиданно вкусной. И, таки да, как всегда – розовый зефир. Он поел, забил мусор в коробку, пристроил ее на откидном столике и задремал. Народ зашуршал, засуетился, зачастил по проходу к туалетам. Он слушал эту суету вполуха, морщился на потряхивание самолета и думал.
Он – летит в Израиль! Чудеса! Как вообще все это получилось? Он приоткрыл глаза, скосил их влево, в иллюминатор. Небо и облака. В основном – внизу, но иногда прямо проносятся в окне. Тогда и потряхивает.
А получилось все очень просто – одна его знакомая, которая как-то каталась с ним в трехдневном походе на велосипеде, сбросила ему в сети ссылку на группу с ироническим комментарием, типа, не хотите ли и вы поехать на «землю обетованную», отец Александр? Он открыл ссылку и понял – хочет. Списался с Алексеем, который все это организовывал, спросил, как мол, справится ли мужик пятидесяти лет с опытом ниже начального, и получил ответ, в целом примерно такой: да не парьтесь, все справляются, будут люди и постарше, никого в пустыне не оставим.
И вот, спустя полгода, он тут, в самолете, летящем на Тель-Авив. Две недели впереди, что его ждет? Что за компания подберется?
Он вынул смартфон, щелкнул иконку вайбера, выбрал группу «Израиль, март 20**», пробежался по диалогам – что, сколько брать, когда встречаться… Алексей отвечал всем четко и коротко. Шесть человек. Их группа – шесть человек. Алексей, молодой, на вид лет двадцать пять, лицо открытое, смотрит прямо в глаза. Фарковские, Татьяна и Леонид, предприниматели. Ага, вот и про возраст – Леониду шестьдесят три, ну, это утешает. С Татьяной, как с любой женщиной, непонятно. Регина, примерно его ровесница. Лицо простое, скинула фотки с Нового года, стоит в обнимку с мужем и с велосипедом, хм…
Он крутнул дальше, задержался на фотографии. Богомила. Какое странное имя… Вот, они даже попереписывались тут немного. У него на профиле был его снимок со службы, у Никольской церкви в Абалакове. Он не успел разоблачиться после литургии, и диакон Виталик снял его, устало сидящего на скамейке для бабушек, потом прислал в Фейсбуке: «Ты тут похож на Христа с картины Крамского, того, где искушение в пустыне». Он и поставил это фото на профиль зачем-то.
Богомила тогда написала: «А Вы что, священник?» «Да, – ответил он. – Служу понемногу» И смайлик приклеил, будто извинился. «Интересно, – ответила она. – я обратила внимание на облачение. Просто я швея, шью для церкви тут похожие вещи». «Ну, значит, будет о чем поговорить», – отшутился он. Вот и весь диалог. Он увеличил фотографию профиля, она пошла пикселями. Молодая. Сколько ей? Максимум тридцать? Стоит на велосипеде, улыбается, вскинула руки, будто приветствует…
Ладно, чего пялиться в чужую жизнь? Он закрыл программу, включил авиарежим. Две недели вшестером. Пятеро из Украины, он из России. Притремся. Что он, не приспосабливался к разным людям?
Самолет пошел на посадку. Он прикрыл глаза и, сжав подлокотники кресла, начал молиться. Летать на самолетах он не любил.
Его рейс прибыл на два часа раньше киевского. Он прошел паспортный контроль, с трудом объяснив не говорящему по-русски погранцу, что «I am a member of a bicycle group in Israel. The chief of the group has not yet arrived», потыкал пальцем в обратный и был благосклонно отпущен. На вертушке багажа его велочехла не было, и он пошел к угловому окошку в стене, где виднелась надпись про негабаритный груз. Там он его и ждал, стоя в углу.
«Эх, дружок, – крякнул он, вскидывая на плечо двойные лямки, – покатайся пока на мне, что ли. Недолго тебе осталось…»
Аэропорт Бен Гурион был большой, бестолковый и почему-то навевал ассоциации с Вавилоном. Африканцы, индусы (индусов было особенно много), арабы сновали по залу, через который он шел, как ледокол, приволакивая за собой велосипед. Плечи оттягивал велорюкзак на лямках, почетно прокатившийся в качестве ручной клади. На шее болталась сумка со всякой мелочью. Он шел к выходу. Алексей объяснил ему вчера в вайбере, что сразу за входом есть такой тенистый скверик с лавками, вот там и встретимся. «Там же и велосипеды соберем, как раз удобное для этого место». Ну что ж, у него есть два часа, чтобы собрать свой.
Скверик был. А лавками служили высокие борта длинного газона с деревьями и цветами. Сел, скинул с себя все барахло – рюкзак, сумку. Отдышался. И полез распаковывать чехол.
Пока он собирал велосипед, к нему дважды подошли. Один раз какой-то местный, слегка подшофе, что его удивило, поскольку было еще рано для винопития. Но местный был с женщиной, которую то ли встречал, то ли провожал, говорил по-русски и, видимо, вычислил в нем бывшего сородича сразу. Крутя шестигранники, он отвечал поддатому, рассказал, что знал про грядущий маршрут – Иерусалим, пустыня, Мертвое море, Эйлат… Услышав о пустыне, местный оживился и начал наставлять, как вести себя в пустыне, если прихватит дождями. «Сразу сваливайте повыше. При мне джипы уносило потоком, страшное дело – ливень в пустыне!»
Он кивал и крутил гайки, а местный, не дождавшись вопросов и какого-то развития диалога, заскучал, приобнял свою даму за талию, пожелал хорошей дороги и удалился.
Потом, когда он уже почти закончил, подкатили какие-то немцы на велосипедах, приветствовали, махали рукой, звали с собой: «Коmmen sie mit uns…». Он поулыбался в ответ, помахал им грязной рукой, и они укатили.
Украинцы вышли внезапно и как-то стремительно, когда он сел на ограду-лавочку и, достав салфетки, начал оттирать с рук мазут. Небо было затянуто, иногда сверху срывалось две-три слезинки, но духоту и жару это не облегчало. Он мечтал уже скинуть с себя напяленное, ради экономии веса, еще в Москве термобелье, но велосипед и рюкзак требовали присмотра, не просить же приглядеть за его вещами вон того вояку, что курил в пяти метрах от него, одной рукой придерживая автомат? Военных, кстати, было полно, все, казалось, бродили сами по себе, а оружие таскали в открытую, без чехлов, с пальцами чуть ли не спусковом крючке…
Он встал навстречу группе, удивился какой, оказывается, высокий Алексей, чуть не метр девяносто, пожал руки, кивнул женщинам, представился. Хотел было пошутить насчет их слегка взбудораженного и делового вида, но прикусил язык – не шути с людьми, которых не знаешь. Пока народ вскрывал свои коробки с велосипедами, он сбегал в туалет, скинул термуху и умылся. Уфф… Потом бродил между новыми товарищами, предлагая то подержать, то накачать колесо, благо, насос у него оказался самый крупный и мощный. «Нет, спасибо,
