Я подумала: интересно, что она обо мне думает? Каждый раз, когда мы садились в круг, кто-то всегда оказывался напротив меня, но люди никогда не спешили занять это место. Я знаю свой самый главный недостаток: я задаю сразу слишком много вопросов. Нужно помнить, что люди в этом племени охотно делятся тем, что знают, и когда придет время, мне откроют все тайны. Наверное, я вела себя, как надоедливый ребенок.
Мы улеглись, но мне не спалось: я все думала о словах Швеи-Мастерицы. Бизнес не есть нечто реальное, это всего лишь результат соглашения между людьми, но задача любого бизнеса — остаться на плаву любой ценой, независимо от того, как это влияет на людей, независимо от того, что производит предприятие или какие услуги оказывает. Очень проницательное замечание — особенно для человека, который никогда не читал газет, не смотрел телевизор, не слушал радио. Мне захотелось, чтобы весь мир услышал эту женщину.
Может, вместо того чтобы называть это место краем света, нам следует обратить на него самое пристально е внимание.
Несколько человек в племени имели дар исцелять музыкой. Иногда в переводе использовалось слово «лечить». Но речь шла не только о врачебной сфере и не относилась лишь к здоровью тела. Способность исцелять — это все самое полезное, что каждый человек может привнести в жизнь племени. Оота объяснил, что талант или способность исцелять, например лечить переломы, ничем не лучше и не хуже таланта вызывать плодородие или находить яйца. И то и другое необходимо, и то и другое уникальные способности. Я согласилась и с удовольствием подумала о предстоящем обеде из яиц.
Меня предупредили, что в тот день состоится большой концерт. У нас с собой не было музыкальных инструментов, но я давно уже перестала сомневаться, что каким-то образом появится все, что для этого нужно.
Днем мы шли по ущелью, и я чувствовала, как нарастает радостное возбуждение. Ущелье было узким, примерно три с половиной метра в ширину, стены высотой метров пять с половиной.
Мы разбили лагерь, и пока готовилась еда из насекомых и овощей, музыканты «устанавливали сцену». В той местности росли круглые бочковидные растения. Кто-то отрезал верхушки и выскоблил мякоть, похожую по виду на мякоть тыквы; мы отжали ее и выпили сок. Крупные семена вынули и отложили. Несколько кожаных мешков, которые мы несли с собой, натянули на растения и крепко привязали. Так получились отличные ударные инструменты.
Рядом лежало засохшее мертвое дерево, несколько ветвей на нем сплошь облепили термиты. Одну ветвь отломили и стряхнули насекомых. Термиты съели древесину изнутри, там осталась одна труха. Ее выдолбили палкой и выдули все, что там было — получилась длинная пустая трубка. Мне казалось, что на моих глазах была создана труба архангела Гавриила. Потом я узнала, что в Австралии этот инструмент называют «диджериду». Он дает очень низкий и чистый звук.
Два музыканта задали ритм: один ударял палочкой о палочку, другой стучал камнем по камню. Кто-то взял кусочки сухой глины, подвесил их на ниточках — и получился звук, похожий на позвякивание колокольчиков. Кто-то смастерил трещотку, привязав веревку к плоской деревяшке. Когда он крутил ее, то раздавались звуки, похожие на рык; при этом он умело изменял громкость звука. Музыка в ущелье отзывалась фантастическим эхо. Слово «концерт» тут было более чем уместно.
Люди пели соло и хором, и все пели в лад. Я осознавала, что слышу песни, древние, как этот мир. Они помнили песни, созданные в этой пустыне еще до того, как мы придумали свой календарь. Но мне довелось услышать и совсем новую музыку — ее сочинили просто потому, что я была в тот день с ними. Мне было сказано: «Подобно тому как музыкант пытается выразить музыку, звучащую в нем, так и музыка во Вселенной стремится к тому, чтобы ее выразили».
У них нет письменности, и потому знания передаются из поколения в поколение через песню и танец. Каждое историческое событие можно отразить в рисунках на песке или рассказать через музыку и театральное представление. Они каждый день исполняют музыку, чтобы не забыть события, о которых важно помнить; примерно за один год они вспоминают таким образом всю свою историю. Если каждое событие нарисовать и разложить рисунки на земле, получится карта мира, — того мира, который существует последние несколько тысяч лет.
Изо дня в день я убеждалась, что эти люди живут полной жизнью, не будучи привязаны ни к чему земному. Когда наш праздник завершился, инструменты поставили туда же, где их и нашли. Посадили семена, чтобы растения выросли снова. На скале нарисовали знаки, которые сообщат другим путникам, что те могут собрать плоды. Музыканты не взяли с собой ни палки, ни полой ветви, ни камней, однако радость творчества и талант остались с ними, подтверждая ценность каждого человека, питая его уважение к себе. Музыкант всегда носит музыку в себе самом. Ему не нужны какие-то особые инструменты. Музыка это он сам.
В тот день я поняла: то, какой будет наша жизнь, определяем мы сами. Мы можем обогатить свою жизнь, подарив что-то самим себе, выразив себя творчески, и быть настолько счастливыми, насколько мы себе это позволим. Композитор и другие музыканты шли с гордо поднятыми головами.
— А концерт получился ничего себе, — заметил кто-то.
— Один из лучших, — ответил другой.
Я слышала, как композитор сказал:
— Наверное, еще немного, и я буду называть себя не Музыкантом, а Великим Музыкантом.
И это было не раздутое эго, то, что я в тот момент наблюдала. Просто эти люди осознают свои таланты и то, как важно делиться ими и развивать данные каждому человеку удивительные способности. Они понимают, что признание своей ценности и получение нового имени — нечто взаимосвязанное.
Эти люди утверждают, что жили на этой земле всегда. Ученым известно, что они населяют Австралию, по крайней мере, последние пятьдесят тысяч лет. Все-таки удивительно, что за эти пятьдесят тысяч лет они не загубили лес, не загрязнили воду, не истребили ни единого вида животных, не отравили почву, — и все это время вдоволь получали пищу, находили кров. Они много смеются и нечасто плачут. Они живут долгой, плодотворной жизнью, не знают болезней и с миром в душе покидают эту землю.
В то утро мы, как всегда, встали полукругом, обращенным к востоку; в воздухе, казалось, было разлито восторженное предвкушение чего-то необыкновенного. Старейшина Племени исполнил свою часть утреннего обряда, и на его место в середину вышла Жена духа.
