Мы сидели на вокзале и смеялись над нашей известностью.
… А было уже второе августа. Скоро исполнялся месяц со дня нашего старта, а мы ещё были так близко от Москвы. Если мы поедем в Магадан, то к концу августа (как я обещал своим родителям) мы явно не вернёмся. Нужно было перенести «контрольный срок», и я отправил телеграмму в Москву:
ДОЕХАЛИ ДОРОГ НЕТ ПЕРЕСАЖИВАЕМСЯ ЭЛЕКТРИЧКИ ТАЙГА СОПКИ ЯГОДЫ
КРАСИВО ХОТИМ ПУТЕШЕСТВОВАТЬ ЯКУТСК МАГАДАН ЕСЛИ БЛАГОСЛОВИТЕ УРА
ПОЗВОНИМ ТЫНДЫ ЕСЛИ СКАЖЕТЕ ДОМОЙ ПРИДЁТСЯ А НЕ ХОЧЕТСЯ ПОКА ЦЕЛУЮ=АНТОН-
Посмотрим, что ответят нам на это…
БИЧИ. БИЧ-ВАГОНЫ
Наконец, подошёл пригородный поезд с бич-вагоном. Бич-вагон — это вагон для бесплатных пассажиров: теплушка или просто товарная платформа, прикрепляемая к обычному, платному вагону. Поезд стоял на первом пути, и люди, не смущаясь, лезли на эту платформу, и никто их не гонял. «Классно», — решили мы и тоже залезли в бич-вагон и поехали в Ксеньевскую.
Двигались мы часа два. Временами в бич-вагоне сидело человек до тридцати.
Собственно бичей там было мало, а были рыбаки, грибники, охотники и иные собиратели природных богатств.
Бичи — так на востоке страны называются сильно пьющие люди мужского пола (соответственно, бичихи — женского пола), пропивающие всю имеющуюся у них собственность. Они либо кочуют по стране, либо живут в одном месте и спиваются. Восточный бич, в отличие от западного, называемого «бомж», является более приспособленным к жизни существом — выжить на востоке вообще сложней. Кстати, пригородный поезд на востоке называется «бичевоз», или, ласкательно: «бичик»: «а вот, бичик на пятом пути стоит!»
В бич-вагоне холодно из-за ветра, но можно нацепить побольше одежды и прижаться к стенке. Мы проезжали красивейшие места — реки, возвышенные горы, тоннели. Тоннели интереснее осматривать, находясь в бич-вагоне, а не глядя из цивильного окошка.
Из бич-вагона можно перейти в нормальный, мне понадобилось в туалет и я пошёл. Проводница тут же возмутилась. Но я её успокоил, что оставаться в вагоне не намерен, и меня простили. А из платного в бич-вагон народ ходил весьма часто «в гости» к своим безденежным друзьям, и никого это не смущало.
…Ксеньевская была деревней типа Зилово. Около вокзала стоит непонятной формы монумент, простирающий свои странные крылья на восток и на запад. На нём надпись:
ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ ЗИЛОВО-КСЕНЬЕВСКАЯ —
НАШ ПОДАРОК ЗАБАЙКАЛЬЦАМ!
БАМ-ТЫНДА, 1992-1994
В Ксеньевской мы пробыли минут пятнадцать: подошёл поезд, мы пошли к начальнику поезда: «пустите до Могочи», — и проехали без проблем.
В Могоче мы тщетно искали мемориальную доску: «До сего города доехал из С-Петербурга автостопом 1-го рода мудрец А.Пожидаев», — но эту доску ещё не воздвигли. Впрочем, было уже поздно, и мы могли её не заметить из-за темноты. Так Могочу и не посмотрели. Решили переспать на вокзале, ожидая пригородного поезда на Амазар (он ходит раз в день). Вокзал в Могоче большой, двухэтажный; на первом этаже кассы и расписания, на втором — зал ожидания, полутёмный, и сиденья без ручек — ложись и спи.
НА АМАЗАР, ЕРОФЕЙ, УРУШУ
Пригородный поезд на Амазар содержал один пассажирский вагон и один
вагон с хлебом. Почему-то нас не пустили ни в первый, ни во второй. Когда же мы догадались попроситься в локомотив, он уже был забит всякими безбилетниками и машинист брать новых отказался. Мы были сами виноваты: мы забыли закон глухих регионов, гласящий:
«Если люди живут где-либо, они должны перемещаться. Если люди перемещаются, можно бесплатно перемещаться с ними.»
Следовательно, если в данном случае нельзя уехать в вагонах, можно уехать в тепловозе. На Транссибе до сих пор кое-где используют тепловозы, хотя сплошная электрификация — «подарок забайкальцам» — проведена уже всюду, по крайней мере, где мы видели. Но было поздно применять закон глухих регионов, поскольку у каждого метода существует предельная перевозящая способность.
Пригородный поезд на Амазар ходит один раз в день, а дожидаться завтрашнего рейса нам не хотелось. Мы пошли искать товарняки, и тут нам попался небольшой вагончик — рельсосмазывательная машина, которая тоже шла на Амазар, и мы попросились в неё. Это был жёлто-оранжевый вагончик с двумя кабинками, напоминающий небольшой тепловозик. Попытка была успешной, нас пустили, и мы поехали в Амазар.
Внутри в рельсосмазывательной машине можно было кипятить чай и даже имелся туалет (в обыкновенных локомотивах туалетов я не видел). Ехали довольно быстро, и на одной станции догнали обломавший нас пригородный поезд, но, к сожалению, не обогнали (пригородный шёл медленно: развозил хлеб по деревням).
Амазар — ещё один типовой посёлок на Транссибе. Приятно было лишь то, что хлеб покупали прямо в пекарне, и он был мягкий и тёплый. В Амазаре есть вагончик — коммерческий магазин и много деревянных домов, и небольшой пустынный вокзал. Больше там ничего нет.
Из Амазара ходит пригородный поезд дальше на восток — до станции со странным названием Ерофей Павлович (в честь Ерофея Павловича Хабарова). В этом поезде только один вагон (бич-вагона нет). Бедную проводницу атаковало четыре безбилетника, включая нас. Мы решили подкупить проводницу и достали 5 тыс. руб. Метод одной остановки мы презрели, как метод обманный, и с теми же затратами попали в вагон, но при этом никого не вводили в заблуждение. Два других бесплатных пассажира впросились в поезд вовсе без денег, подтверждая научный закон: «…люди должны перемещаться».
После Амазара нам суждено было проехать 15 000 км, посетить Тынду, Якутск, Магадан, Северобайкальск и много чего ещё, и мы больше никогда не пользовались методом одной остановки. Мне даже было немножко неудобно за прежние попытки смухлевать. Отныне я исключаю метод одной остановки из Учения о вольных путешествиях и не рекомендую никому пользоваться им.
Прибыли в Ерофей Павлович. На почте я получил два письма от своих родителей и телеграмму от них же. Обещанное письмо Пожидаева так и не пришло. Ещё бы, он, наверное, думал, что мы едем на машинах, и отправил новое послание недели через две после предыдущего.
Бродили по городу, запасались продуктами. Город Е.П. — настоящая деревня, как и Зилово, как и Ксеньевская: те же одно-двухэтажные деревянные домики, те же колонки с водой, из которых половина не работает; те же пыльные улицы. Цены в магазинах — значительно выше московских.
Купили хлеб, майонез и сгущёнку, сели перекусить на брёвнышках в тени деревьев неподалёку от вокзала. Местные мальчики, от 6 до 9 лет, человека четыре, грязные с ног до головы, тут же появились рядом, с просьбами дать покушать и им. Мы им скормили полбуханки хлеба и полбанки майонеза, и ребята, счастливые, разбежались.
