Совесть способна душу вымотать из человека. Каждый человек, в том числе и Иона, знает, что совесть – это внутренний голос, который его упрекает и гнетёт или поощряет и радует в зависимости от ситуации. Совесть – это своего рода духовный инстинкт, который быстрее и яснее отличает добро от зла, нежели ум. Кто следует совести, тот не будет сожалеть о своих поступках. Чего не скажешь об Ионе. Он только беспокоился, чтобы его бренное тело не было побито камнями, и не думал о душе.
В Священном Писании совесть ещё называется сердцем. В Нагорной проповеди Господь Иисус Христос совесть уподобил оку (глазу), которым человек видит своё нравственное состояние. Ещё уподобил её сопернику, с которым человеку необходимо примириться до того, как он предстанет перед Господом Богом. Этот внутренний голос, называемый совестью, находится не в твоём контроле и выражает себя непосредственно, помимо твоего желания. Подобно тому, как ты не можешь убедить себя, что ты сыт, когда ты голоден, и что ты отдохнувший, когда ты уставший, так ты не можешь себя убедить в том, что поступил хорошо, когда совесть говорит, что ты поступил плохо.
О совести красочно писал А.С. Пушкин в драматическом произведении «Скупой рыцарь»:
Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Незваный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый, эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мёртвых высылают?..
И дальше с ужасом вспоминает старый рыцарь мольбу и слёзы всех тех, кого он безжалостно обобрал.
Совесть есть всеобщий и естественный закон. В Библии сказано, что Бог при самом создании человека начертал в глубине его души свой образ и подобие, поэтому принято совесть называть Голосом Божьим в человеке.
Иона сидит в каюте, как монах в келье, слышит голос Бога, но не хочет ему повиниться. От совести негде спрятаться: ни в пустыне, ни на море, ни за Геркулесовыми столбами, куда задумал бежать Иона.
Целый день ветер был попутный, корабль плыл быстро и по курсу. К вечеру земля совсем скрылась за горизонтом. Корабль, как и люди, остался наедине с морем, небом и Всевышним. «Море – громадное существо, которое несёт на своей спине ничтожных червей, копошащихся на кусках дерева» (Халиф Омар).
Ветер совсем стих. В небе парит чайка, напоминая Ионе коршуна в пустыне; и такая же тишина. Тишина пустыни и моря чем-то похожи друг на друга, наверное, высоким небом и горизонтом вокруг, ничем не закрываемым.
При заходе солнца рулевой матрос заметил по носу корабля, на западе, сплошной облачный покров, а перед ним – перистые облака. Такая облачность обычно предвещает ухудшение погоды. Об этом он доложил через юнгу-арабчонка корабельщику. Тот поднялся на кормовую палубу, сам осмотрел небо, и по выражению его лица можно было понять, что зловещие облака – не повод для беспокойства. Но всё-таки он отдал команду убрать большой четырёхугольный парус и поставить штормовой треугольный. Когда был заменён парус, снова спустился в каюту, чтобы немного отдохнуть.
К утру погода стала портиться. Сначала туман покрыл корабль и людей, как мокрой тряпкой. Он был такой густой, что его можно было хоть ложкой черпать. К середине дня погода стала совсем свежеть. Пошла большая зыбь с северо-востока, начался небольшой дождь. Волны увеличивались очень быстро, и в последующие часы ветер достиг ураганной силы. Несмотря на то что паруса убрали, корабль не очень хорошо всплывал на волну и принимал сильные удары в борт. Носовая часть постоянно была погружена на полметра, а то и больше, в воду, корма немного меньше. Корабль не слушался руля, им было всё труднее и труднее управлять.
Выписка из книги пророка Ионы: «Но Господь воздвиг на море крепкий ветер, и сделалась на море великая буря, и корабль готов был разбиться. И устрашились корабельщики, и взывали каждый к своему богу, и стали бросать в море кладь с корабля, чтобы облегчить его от неё; Иона же спустился во внутренность корабля, лёг и крепко заснул».
А тем временем матросы «сказали друг другу: пойдём, бросим жребии, чтобы узнать, за кого постигает нас эта беда. И бросили жребии, и пал жребий на Иону». Корабельщик приказал позвать странного пассажира наверх.
От удара сильной руки дверь в каюту широко раскрылась, пахнуло ветром, и лампа погасла. В дверях появился долговязый матрос с худым задубелым лицом и х-образными ногами. В чёрных глазах его застыл испуг, на лице не было ни кровинки: «Живо на палубу! Приказ корабельщика!» – и тут же запрыгал вверх по трапу, как ревматический заяц.
Иона не без труда выполз из койки, а вернее, ниши, устроенной в переборке. Под ногами ходуном ходила палуба, подволок раскачивался, погасшая лампа уныло скрипела, усиливая тоску и страх. Он попытался зажечь её, но огонь тут же погас.
Выйдя из каюты и пробираясь по тёмному коридору, Иона видел, как моряки, выстроившись в цепочку, откачивали воду в совершенно невообразимых условиях. Стоя по пояс в воде, они передавали полные вёдра друг другу. Работали до черноты в глазах, и только благодаря их работе корабль не тонул. Стоило им прекратить на некоторое время откачку, как тут же всё пошло бы ко дну.
Цепляясь за поручни раскачивающегося скользкого трапа, Иона по узкому проходу поднялся на верхнюю палубу, которую беспощадно окатывали волны. Он увидел, что люди на шканцах сильно суетятся: одни ползли на мачту, склонявшуюся подобно молодому деревцу под напором ветра, другие спускались вниз.
Ночь была так темна, что в двух шагах невозможно было различить человека. По палубе гуляла вода, матросы суетились, некоторые на бегу тянули снасти. Ослепительная вспышка молнии осветила всё вокруг. Иона увидел – на корме за рулевым веслом стоит сам хозяин корабля в непромокаемой робе. В тихую погоду капитан может позволить мальчишке-юнге стоять у руля, но когда подует ветер и волны поднимутся, что горы, он сам встаёт за штурвал.
Корабль сидит глубоко в воде, волны ходят вровень с палубой. Корабельщик принимает решение сбросить часть груза в море, стараясь перекричать рёв ветра: «Груз за борт!»
По скользкой, кренящейся палубе люди подбегают к мешкам и тюкам с дорогостоящей парчой, перерезают верёвки, берутся по двое за тюк и кидают груз в море. Кораблю делается немного легче, но, приняв внутрь много воды, он по-прежнему тяжело всплывает на волну. Шторм продолжает разбивать корабль. Люди устали сопротивляться стихии. Кто эти мужественные моряки? Они безымянны, память о них до нас не дошла.
Иона, ухватившись за провисшие ванты, извергает в темноту за борт содержимое желудка, но море возвращает отверженную пищу обратно на палубу. Настоящего моряка никогда не укачивает в шторм, но Иона – житель пустыни, его укачало, ему простительно.
