Как заговорщики достигнут своей цели? Легче легкого. Слава богу, молодой царь себя не щадит! Подожгут дом; Петр прибежит при первых же признаках пожара; бросится с толпой его гасить. Там удар кинжала покончит с ним и всеми его еретиками, коими он марает святую русскую землю.
Временем расправы избрана полночь.
В 11 часов вечера соберутся ужинать, не будут жалеть вина и крепких напитков. Нужно придать силы тем, кого может покинуть мужество. Но до ужина мужество покидает двоих сообщников: они просят пропустить их к царю и доносят ему о заговоре.
Петр принимает меры.
Вызывает капитана подразделений своей охраны и приказывает ему ровно в 11 часов 30 минут окружить дом, где должны собраться заговорщики. Когда они будут схвачены, он появится среди них и решит их судьбу!
Только царь допускает ошибку; нетерпение подталкивает его выйти часом раньше. Он почему-то уже уверен, что приказал капитану своих стражей войти в дом в 11 часов, и сам входит туда в 11 с четвертью. Находит там всех участников заговора отнюдь не арестованных, с бокалом в руке и оружием на поясе. Получается, что не они, а царь взят. К счастью, льву иной раз доступно лисье притворство. Он забирается в круг изумленного сборища, растянув губы в улыбке.
― Товарищи, ― говорит он, ― я услыхал звон бокалов сквозь стены, увидел свет из щелей ставней и подумал, что здесь веселятся. Место любителю компании!
И царь садится среди озадаченных заговорщиков. Наливает себе и поднимает бокал.
― Ну, ― говорит он, ― за мое здоровье!
И будущие цареубийцы принуждены выпить за здоровье царя. Но вскоре сборище приходит в себя от удивления; мечутся угрожающие взгляды; провидение старается для них, старается так, как они того и желать не могли. Только что жертва сама заняла место под топором палачей. Циклер наклоняется к Суханину и, наполовину вытащив кинжал из ножен:
― Брат, ― говорит он, ― пора!
Но мужество покидает Суханина.
― Нет еще, ― отвечает тот.
Петр слышит сразу и этот ответ, и мерную поступь армейской части, которая окружает дом.
― Нет еще? ― повторяет он. ― Если еще рано для тебя, сучий сын, то для меня самое время.
И, бросившись на Суханина, прямым ударом кулака в морду опрокидывает его на пол. Раздается мощное «ура»; все заговорщики выхватывают кинжалы. Какой, хоть геркулесовой, ни была бы сила гиганта, его ждала только смерть: двадцать вооруженных против одного безоружного. Но в этот момент распахивается дверь, и на пороге появляется стража.
― Наконец! ― воспрянув, бросает Петр.
По взрыву хохота и жесту царя заговорщики понимают, что пропали. Не пытаясь защищаться, они падают на колени.
― В цепи! ― кратко приказывает победитель. Затем, повернувшись к офицеру стражи:
― Ах! Вот как ты точен? ― говорит он. И дает ему оплеуху.
Офицер невозмутимо извлекает приказ из своего кармана. Петр читает: «Точно в 11 часов 30 минут». Смотрит на часы, на них 11 часов 30 минут. С поспешностью, продиктованной разумом, или, скорее, сердцем, что свойственно сильным людям, он признает, что неправ, обнимает офицера, троекратно по-русски целует, заверяет его в своей преданности и ставит его стражем над заговорщиками.
Виновные были допрошены не с целью их признания, ибо преступление было налицо, а чтобы они прошли через все мучения, какие могли бы выдержать; потом их уродовали, рубя по частям; дальше наступала смерть, но только тогда, когда у казнимых не оставалось ни крови, ни жизненных сил испытывать боль. Наконец, их головы были выставлены напоказ на верху колонны, а отрубленные конечности ― расположены вокруг наподобие орнамента.
Покончив с казнью, царь вернулся к проектам своего путешествия. Но сначала, прежде чем ехать в Европу, он пожелал заключить мир с китайцами и начать войну с турками. Спор с Небесной [Поднебесной] империей шел вокруг нескольких русских фортов, расположенных на реке Амур-Черный (на языке маньчжурских татар) и Драконе (на языке китайцев).
Река Амур берет начало в Хинганских горах в Монголии, течет сначала на юго-восток, после поворачивает на северо-восток, проходит через озеро Кулон, орошает Манчжурию, принимает притоки Ган, Шилку, Сунгари и, протянувшись на 800 лье, впадает в Охотское море против острова Чока.
В настоящее время американцы предлагают императору России проложить железную дорогу, которая протянулась бы от Москвы до реки Амур, и поставить пароходы, которые двинулись бы по реке Амур с выходом в Охотское море, то есть в великий Северный океан[46]. Они не просят других концессий кроме земельной полосы на версту вправо и влево от железной дороги на всем ее протяжении, которую готовы построить. Император отклоняет предложение; неугомонные янки по-соседски продолжают беспокоить.
Возвращаемся к разногласиям царя с Небесной [Поднебесной] империей.
Китайцы направили полномочных представителей на берега реки Кербеши. Головин, губернатор Сибири, ждал там с блестящим эскортом. Два иезуита ― француз Жербийон и португалец Перейра выступили в роли переводчиков, и пределы обеих империй были окончательно установлены. Это были самые крупные в мире империи. Мир, заключенный с китайцами, обернулся войной против турок.
Для войны с ними время было удачным. Мгновенно раздавленная ими, поднялась Венеция, и Морозини, который отдал им Канди, взял у них Пелопонес; Леопольд добился успехов в Венгрии; поляки сдерживали крымских татар. Речь шла о том, чтобы прокрасться среди воюющих и овладеть Азовом, то есть ключом к Черному морю, к дороге в Азию. С этим ключом в ларце, царь мог попытаться взять Нотебург, что являлся ключом от Балтики, от дороги в Европу. И ключ от Балтики лег бы рядом с ключом от Черного моря.
Гордон пошел к Азову с пятью тысячами, Лефорт ― с двенадцатью тысячами войск; кроме этого, Шереметев спустился Доном со стрельцами и внушительным казачьим корпусом. Петр был с армией, но только в качестве волонтера. Мы же говорили, что царь поднимался по воинским ступеням, пробуя шпагу в сражениях. Был барабанщиком, солдатом; победитель Азова, он стал капитаном бомбардиров, и в свой триумф он пройдет, перед своим пустым троном лишь в звании капитана бомбардиров.
Однажды Меншиков, уже генерал-аншеф, откажет ему в звании полковника и вместо него назначит офицера, который больше будет соответствовать этому рангу. Позднее, правда, после победы под Полтавой, он станет генерал-майором. И, наконец, после морского сражения, ― вице-адмиралом. Он признает себя настоящим императором, только победив других, и тем самым одержит победу над самим собой. Однако в этой борьбе он падет, но падет, подобно Эпаминонду[47] в час победы.
