Неожиданно грянули звуки "Марсельезы". Замираем по стойке "смирно". Пусть швейцарский оркестр, проездом очутившийся в Хартуме, несколько вольно исполняет национальный гимн, все равно мы взволнованы. А вот и американский гимн, исполняемый в честь Джона. Комитет по приему все предусмотрел.
Газеты трубят о "прибытии трех путешественников на каяках", и незнакомые англичане, отбросив свою обычную сдержанность, горячо пожимают нам руки.
Приемы, обеды, коктейли, официальные визиты следуют непрерывной чередой, не давая нам вздохнуть. Шампанское и вина, от которых мы отвыкли за последние месяцы, льются рекой. Пьянеем от славы и спиртных напитков. Все наперебой приглашают нас к себе. К концу нашего пребывания в Хартуме мы с Джоном гостили у публициста, которого я с удовольствием здесь называю — Мухаммеда Ахмеда Омара. Он приходится родственником старому суданскому вождю Абд-эль-Рахману-эль-Махди, руководителю знаменитого восстания в Судане в конце прошлого века; этот исключительно любезный человек открыл нам доступ в политические круги суданской столицы. Жан оказывается гостем британского чиновника, женатого на француженке, что особенно по душе нашему товарищу, недолюбливающему иностранные языки.
В Хартуме стоит тропическая жара, и Жан раскладывает свою кровать из дюралюминия в саду бунгало. К сожалению, он находится совсем рядом с зоологическим садом города. Импровизированный дортуар Жана отделен от бассейна с бегемотами зыбким тыном, так что по ночам у него полное впечатление, что он опять на Ниле, окруженный грозной ватагой этих толстокожих.
Все в Хартуме интересуются нашими каяками (еще бы!), и нам пришлось проделать на Голубом Ниле несколько водных упражнений, стяжавших дружные аплодисменты.
Несмотря на это, у нас остается чуточку времени, чтобы ознакомиться с городом.
Хартум, Омдурман и Голубой Нил
Столица Судана Хартум — большой и красивый город, с улицами, затененными пышными баньянами, с нижних ветвей которых свисают на тротуар корни. Центр города, с его банками, министерствами, колледжами типа Оксфорда, католическими, протестантскими и православными храмами, соседствующими с мечетями и коптскими часовнями, имеет вполне европейский вид.
Подлинный суданский город Омдурман находится по другую сторону большого моста через Нил. Этот город представляет собой как бы огромный восточный базар с извилистыми улочками, по которым снуют ремесленники, грузчики и бедняки и где купцы в туфлях на босу ногу заключают в полутемных лавчонках сделки на тысячи фунтов стерлингов; счета их в банке заставили бы позеленеть от зависти немало европейских дельцов.
Бродим по этому необычайному городу в сопровождении нашего друга Мухаммеда Ахмеда Омара, заглядывая в крохотные мастерские, где обрабатывают золото, серебро, слоновую кость, кожу варанов, змей и крокодилов, делают деревянные вещицы испытанными дедовскими приемами, изготовляют тонкие ткани и парчу, ворсистые ковры и множество нужных и ненужных вешиц, которые найдешь только на восточных базарах.
Затем, повернув на восток, смотрим на воды Голубого Нила, вероятно, самой удивительной реки на свете (к сожалению, мы не можем по ней отправиться!), матери большого наводнения, которое ежегодно приносит Египту плодородие.
Голубой Нил берет начало на высоте двух тысяч семисот метров. Там он зовется Аббаем. Совсем еще юная река впадает в озеро Тана, на Гондарском плато, и, вытекая из него, направляется к югу. Образуя серию порогов и водопадов неслыханной мощи, устремляется она далее по крутым склонам Абиссинского нагорья, вплоть до соединения у Хартума с Белым Нилом.
С июня по октябрь на Голубом Ниле происходит сильный паводок. Он вызывается обильными тропическими дождями, выпадающими благодаря муссонам на эфиопский горный массив. Река, подобно смерчу, без предупреждения обрушивается на равнину. Ее зеленовато-серые воды, почти голубые в сухое время года, тут, насыщенные илом, приобретают свой характерный коричневый цвет. Именно этот ил в течение тысячелетий удобряет нижнюю долину Нила и Дельту.
В сухое время года, например в апреле, дебит Голубого Нила у Хартума составляет одиннадцать миллионов кубических метров, в июле эта цифра поднимается до ста восьмидесяти двух миллионов, а в авгycтe достигают пятисот миллионов. В декабре дебит снижается до сорока пяти миллионов кубических метров.
В противоположность Голубому Белый Нил не знает подобных резких колебаний, поскольку болота Кьога и Сэдды выполняют роль регуляторов его стока.
Впереди еще три тысячи километров
Мы воспользовались десятидневным пребыванием вХартуме, чтобы подвести итоги путешествия.
За четыре с лишним месяца нами пройдено три тысячи семьсот километров по течению Нила, из них — большая часть на каяках. Мы несколько раз терпели крушение, испытали кое-какие неприятности из-за бегемотов и крокодилов, но в общем-то каждый раз выходили из положения без особого ущерба. Самым большим нашим недругом на последних перегонах был ветер.
Физически мы оказались на высоте. Что до морального состояния, оно всегда было отличным.
До Средиземного моря нам осталось пройти три тысячи километров. Если мы сможем преодолевать в среднем по тридцать километров в день, то нам нужно затратить еще три-четыре месяца. Однако эти три тысячи километров таят для нас много неизвестного. Река перегорожена порогами, о которых мы решительно ничего не знаем, кроме того, что некоторые из них тянутся на много километров в районе, где река протекает по самой суровой из африканских пустынь — Нубийской.
Один высокопоставленный британский офицер настойчиво советует нам не идти на риск.
— Вы не пройдете Большие пороги, — говорит он, — поверьте мне. Я знаю неистовую силу некоторых из них. Кроме того, вы не найдете на месте никого, кто бы смог вам помочь или дать совет, ведь это пустыня. Придется вам сложить там свои головы. После успеха в Хартуме — похороны в Каире — этого вы, что ли, добиваетесь?
У нас уже накопился некоторый опыт по части таких предупреждений, и мы нисколько не смущены. Нам даже не приходит в голову мысль отказаться от нашей затеи, когда все идет так хорошо.
Утром 27 марта мы попрощались с городом Хартумом.
Нас пришли провожать на берег Нила многочисленные друзья. Вручаем нашему лучшему другу Мухаммеду Ахмеду Омару благодарственное письмо для тех, кто не смог прийти на проводы. Он в восторге и уверяет нас, что в тот же день опубликует его в своей газете "Судан геральд". Вскакиваем в каяки и отчаливаем. Мы растроганы прощанием с городом, оказавшимся для нас маленьким раем, но сейчас не время для умиления.
