Сам я являюсь убежденным христианином, поэтому мне едва ли удобно рассуждать о мотивах, лежащих в основе миссионерской деятельности. Я процитирую лишь доктора Карла Юнга, который, помимо того что много занимался этим вопросом, и сам принадлежал к последовательным христианам. «Я полностью убежден, — пишет он, — что огромное количество людей принадлежит к пастве католической церкви и ни к какой больше, потому что они находят там духовное прибежище. Я уверен в этом, так же как и в том факте, что примитивная религия более подходит примитивному народу, чем христианство. Последнее настолько непонятно и чуждо этому народу, что он может только подражать ему самым отвратительным образом». Далее Юнг рассуждает о мании величия на Западе, которая заставляет нас утверждать, что единственная истина — христианство, а единственный спаситель — белый Христос[28].
Мне кажется, что основная ошибка заключается в высокомерном предположении, будто бы добродетельная жизнь является прерогативой тех, кто исповедует христианство. На собственном опыте я убедился, что это совсем неверно. Буддийский и индуистский каноны, особенно последний, содержат огромное количество моральных предписаний. Их не всегда соблюдают. Но ведь и не все христиане ведут достойную жизнь.
В Непале самое большое препятствие на пути социального прогресса — жесткие рамки кастовой системы. В Индии эта система уже разрушается и с распространением образования окончательно исчезнет. Но в Непале, с его разобщенностью (по крайней мере в горах) и почти сплошной неграмотностью, дело обстоит по-другому. Непальское общество, по-видимому, еще долго будет оставаться разделенным на касты, и, на мой взгляд, искать новообращенных среди людей, которые и так разделены на взаимно исключающие группы, будет неправильным и приведет к возникновению еще одной касты. Более того, миссионеры исповедуют христианство различных толков и часто активно выступают против взглядов других христианских сект.
Тем не менее миссионерские больницы проводят в Непале работу исключительной важности. Мне хотелось бы только, чтобы там было поменьше фисгармоний и молитвенников.
Больница в Покхре, как и первая британская резиденция в Катманду, расположена в месте, которое, по верованиям местных жителей, населено духами и считается непригодным для жилья. Это не мешает непальцам пользоваться услугами больницы. Подобные предрассудки возникают, как и следовало ожидать, под влиянием брахманов и (в несколько меньшей степени) четри. Эти две касты, представители которых отказываются прикасаться к пище, приготовленной людьми не их касты, создают ненужные трудности в работе. Прочие пациенты, в особенности если они служили в армии, не доставляют никаких хлопот персоналу, хотя на них иногда влияют угрозы тех, кого они привыкли считать выше себя. Единственное практическое решение этого вопроса было найдено: в больнице не стали кормить пациентов, а разрешили заботиться о них родственникам. Человек, привыкший к порядкам, царящим в самых маленьких европейских больницах, был бы поражен зрелищем, открывающимся в больничном флигеле в Покхре — сорок-пятьдесят человек одновременно готовят пищу на отдельных очагах. Правда, в результате этой системы персонал не может контролировать пациентов, и иногда возникают осложнения. Тем не менее до тех пор, пока не будут преодолены предрассудки и невежество, разрешить эту проблему другим способом невозможно.
Я давно питал к гуркхам ничем, казалось, не обоснованную симпатию и убеждал себя в том, что для них характерны только немногие недостатки, которые распространены в большинстве остальных обществ. Поэтому я был особенно доволен, когда одна из сиделок, до этого работавшая во многих частях света, подтвердила мое мнение. По ее словам, за исключением брахманов и четри, гуркхи самые чудесные люди, которых она встречала: они добры друг к другу, очень честны и трогательно благодарны за все, что для них делают.
В настоящее время больница в Покхре более или менее окупает себя. Даром здесь лечат только бедняков, но установленная плата является скорее номинальной. Считается, что простые люди подозрительно относятся к бесплатному обслуживанию, но у больницы уже сейчас заявок на хирургические операции больше, чем она может выполнить. Многие семьи не могут сразу уплатить по счету, но в конце концов все долги бывают оплачены, хоть иногда и с трудом. Искушенный читатель, вероятно, увидит в этом не более чем нормальные честные деловые отношения; ведь все мы привыкли платить наши долги. Но в обществе, где люди привыкли к гнету взяточничества и коррупции, это обстоятельство прекрасно демонстрирует высокие достоинства гуркхов.
Как правило, в Гималаях в конце декабря в течение нескольких дней идет дождь. Планируя наше путешествие, мы собирались пересидеть сезонные ливни в Покхре. Так и случилось.
Тяжелый шум дождя, падавшего на крышу металлической гостиницы, заглушал все; даже разговаривать было невозможно. Но по крайней мере мы не мокли, а в баках собралась вода, позволившая постирать одежду. Аэродром был пуст — летное поле превратилось в болото. Между Катманду и Покхрой существует регулярное воздушное сообщение, но, поскольку эти города не имеют ни телефонной, ни радиосвязи, только отдаленный гул приближающегося самолета предупреждает начальника аэропорта о том, что нужно прогнать с летного поля пасущийся скот. Делает он это с помощью автомобильного рожка. Взлетной дорожки в Покхре нет, но, так как местность здесь открытая, Посадка гораздо менее рискованна, чем в Катманду.
Опасаясь, что мне не удастся получить разрешение на путешествие по стране, я в свое время слетал в Покхру, вернувшись в тот же день в Катманду. Не успели мы вылететь, как спустились облака, внизу ничего нельзя было разглядеть, кроме серовато-коричневых клочков пейзажа. Тем не менее полет этот я запомню надолго. На обратном пути из Покхры самолет летит прямо на массивную гряду гор, и непосвященным кажется, что сейчас он разобьется о них. Рядом со мной сидел и нервно молился садху, индийский нищенствующий монах. На самолете летать ему не приходилось, и он был охвачен ужасом. Когда мы буквально перепрыгнули через хребет, все время маячивший перед нами, монах издал пронзительный вопль и, бросившись на колени, стал умолять своих богов защитить его. Секунду или две казалось, что и другие пассажиры поддадутся панике, однако здравый смысл все же победил. Вскоре они осознали, что им ничто не угрожает. Мой спутник продолжал молиться, пока мы не приземлились в Катманду.
