Вечный Поиск Человека
На коротеньком пути...
: Эти строки — об Ильинском. Об Ильях и о нас,— о Шагале и Шкварине...
— Знаю, где он:
Там шмели в траве дрожат,
Там друзья мои лежат —
Под холмами,–
: под холмами —
— под холмами...
: Когда от Родника, набрав воды, поднимаешься летом на поляну перед входом — трава по пояс; зимой — снег...
... но когда писал о Сашке, писал и видел, как он. Как было ему.
Когда писал Сталкера – слышал внутри его голос.
..: О себе, от себя — не могу. Почему — не знаю; может от того, что во всём, что я излагаю, меня ещё нет? Нет меня — того, кто сейчас пишет эти строки?..
— Позднее развитие: так называется моя печать, и по этому поводу я не строю иллюзий в отношении самого себя — как не собираюсь кривить душой. И попробую описать — не более — как это всё начиналось для меня, когда меня ещё не было.
: Когда я был совсем иной — и потому у меня всё было иначе, чем у Сашки. Иль Сталкера. И всё было впереди —
— “Когда мы были молодыми”...
* * *
..: Гена достал из клапана пачку фотографий и протянул её Ивану Владимировичу Ященко.
Из тамбура вернулись Сталкер, Мрак и Аркаша; Коровин приготовился объяснять.
— Это в Скоротово, у Лиса тогда был день рожденья. Сам он только на первых снимках, потом он так наклюкался... — Гена хмыкнул.
«Сволочь Лис,— подумал Сашка,— и чего Пит в нём нашёл?»
— Его пристегнули к основняку, втащили на берёзу и привязали у верхушки — проветриваться... На первом снимке он сам; ещё не вечер, и я снимал без вспышки. Справа Понч-Пруевич ( «Он букву Б не выговаривает»,— пояснил Пит ); слева Наташа. На втором снимке “Свечки” полным составом тянут именинника и своего, так сказать, харизматического лидера ( «Херазматического Пидера»,— успел прокомментировать Сталкер ) наверх, к вершине... Здесь Понч-Пруевич варит грог; здесь он с Наташей, пассией Лиса... Вот их знаменитый Кан — “единичный философ”, как он сам себя называет,— а по-моему, просто распухшая и более наглая копия Лиса — сушит над костром гитару Саньчоуса. На этом снимке — последствия...
— Сашка хмыкнул, глядя на картинно поверженного Кана с “испанским воротником” из обгоревшей гитары. Сталкер опять что-то сказал, все грохнули со смеху, даже Пит улыбнулся,— Сашка, конечно, прослушал — что,— но Гена уже объяснял дальше и переспрашивать смысла не было.
: Гена был с ними только на этом слёте, в Скоротово,— и “ему хватило”: силикатчики... Слово это не было ни ругательным, ни бранным; скорее — диагноз, нечто вроде “чайника” . Лиса знали многие; кто отзывался о нём хорошо — как Пит; кто ненавидел,— ни те, ни другие не могли ничего доказать друг другу. Считалось, что у него самая красивая снаряга, что он великолепно поёт, владеет гитарой; приписывалось ему также несколько первопрохождений в Крыму и на Урале,—
— Лис привёл Пита в КСП и под землю, Пит Лиса боготворил,— как боготворим мы поначалу любого, кто открывает нам глаза на просторы Мира,— но Сашка слушал Лиса — и пожимал плечами: что толку в мелодичном и забойном “бацанье”, если оно без души? Что же до пресловутых первопрохождений... Так у кого в НБС их не было? Это было нормой, а не подвигом. Первопрохождений не было только у официальных плановых спелоспортсменов и туристов,— но вот эти-то слова как раз и были ругательством,—
— а ещё Лис был эгоистом. Сашка сразу увидел это: тот год его многому научил —
Но Лис был в НБС, Лис ходил с Пищером и Мраком в “23-ю” и в Солдатскую, и в Победу на Урале,— у Лиса всегда была самая красивая и классная снаряга, он мог выточить на своём заводе любую, даже самую замысловатую ‘железку’, и у него были какие-то секретные источники капрона, лавсана и авизента,— половина НБС покупала у него всё своё снаряжение —— да, конечно, за большие деньги — и Лис мог сколько угодно рассекать по Союзу, в любые места, хоть на самолёте,—
— но разве жить заработками от продажи снаряги — грех?..
: Лис метил в магистры — а Сашка, конечно, был ещё никто,— так, ни-чичака-ни-чайник, год хождения, и то: когда удавалось уговорить маму посидеть с Сашкой, или возвращались из загранки родители Люси,—
: Что у него было против Лиса — подмосковная каменоломня, пусть самая технически сложная “в данном классе”,– да пара недельных поездок на Чатыр-Даг: в марте, когда искали с Пищером и Дизелем Виталика, да “майские иды” под маркой “астроклиматической экспедиции ВАГО” — на деле организованной НБС и бывшей стопроцентной свободнопоисковой спелеологической экспедицией?..
— И вообще: надо-ли кому что доказывать?..
: Пещеры были — стояли и стоят; НБС, походы на слёты, гитара, свеча на камне в красивом случайно найденном гроте — всё это было здорово; дома маленький Саша и фотография Люси, и мама,— а теперь ещё технарь, после которого будет настоящая интересная работа — не то, что “разношение газет и журналов” меж молочной кухней и ритуальной ежедневной давкой в метро,—
— Что ему ещё?.. К тому же Пищер сидел в Лефортово — следствие велось восьмой месяц,— кому бы стал Сашка откровенничать о Лисе?
: Конечно, Лис был сволочью,— и может, не стоило ехать на эту “спасаловку”, потому что те, кто ходил с Лисом, тоже были “с душком” — совсем не такие, как они,— ничего общего не было, как не было ничего общего меж Ильями и Силикатами — и ходили бы они по своим Силикатам, ставили волоки да водку пили,— чего ради попёрлись в наши Ильи? Так им и надо. Но Пищер говорил, что на спасах не думают, кого спасают — как нельзя думать об этом врачам,— а значит, обязательно нужно было ехать, потому что это такой шанс —
— “Я УЧАСТВОВАЛ В СПАСРАБОТАХ”...
: Год ходить в Ильи — сколько можно ползать в “чайниках”?..
: Левая вся перед глазами. Наощупь каждый камень. В темноте — запросто! Кто знает Левую лучше? Вот где можно применить свои знания, опыт,—
— Найти людей. Неважно, кто они по сути. Важно — найти. Должны были вернуться в четыре, а до сих пор нет. Что там с ними могло случиться?..
... только бы Иван Владимирович не спросил про Правую. Правую Сашка знал плохо — Пищер не ходил в Правую, Правую он считал неинтересной — и все, кто начинал ходить с Пищером, туда не ходили.
: Тоже традиция.
— Ну, и последний снимок,— Гена выдохнул,— здесь одна Лена. Так, ни-то-ни-сё. Смотрит, молчит... Таких много. Егорова, твоя однофамиль... — и он сбился.
