– Подожди, – спросили его, наконец – так они за это получают деньги?
– Получали раньше, – подтвердил он.
– То есть, – уточнили снова слушатели, – они получали деньги только за то, что говорили: «Бога нет»?
– Ну да, – подтвердил он.
Опять повисло недоуменное молчание. Сонгайцы стали тихо рассуждать между собой, а потом снова обратились к нему:
– Ну, в конце концов, люди всякие бывают, даже очень плохие – за деньги и украсть могут, и убить, и сказать, что Бога нет. Вот чего мы не понимаем: кто же им за это платил?
Перемены, мало-помалу, проникали и в жизнь этих людей. В деревне построили школу. Называлась она, как гласила установленная возле строительства вывеска: «Совместный сонгайско-японский проект в области образования. Фундаментальная сельская школа» Все основное в этом проекте предоставлял Сонгай: учителей, учеников, программы, землю, здание, японцам отводилась скромная роль все это профинансировать. Неизвестно, как и сколько японцы платили, но до деревни деньги доходили с большими трудностями, и стройка постоянно испытывала мучительные остановки, хотя и была донельзя дешевой. Жители деревни, вполне понимали ценность образования и работали на стройке бесплатно. Молодой выпускник кайенского Учительского института, мэтр д,эколь (директор школы) постоянно просил помощи. Бывал он и у Андрея, прося что-то отвезти или что-то сделать в участковых мастерских, а то и просто денег на еду, поскольку его зарплата находилась там же, среди японских денег с их неисповедимыми путями. Андрей никогда не отказывал. И директор был ему симпатичен, и просил он, по правде говоря, ничтожно мало. В результате он получил торжественно написанное приглашение на открытие школы. Он поехал нехотя, ожидая нудного пыльного митинга, однако действительность оказалась гораздо веселее.
Уже на въезде в деревню собралась большая толпа, с песнями и плясками встречающая приглашенных. На улицах, сгущаясь вокруг школы, толпилась масса людей в ярких праздничных одеждах. Большая площадка была окружена лавками и креслами, с одной стороны возвышался травяной навес с креслами для почетных гостей, в том числе и для Андрея. Японцы на открытие не приехали, был только губернатор округа Кундугу, крупный мужчина, в широком, синем, как небо, бубу. Первая местная красавица, по мнению Андрея, назначенная на эту роль несправедливо, поднесла высокому гостю калебасы с рисом и кислым молоком, аналоги русского хлеба-соли. Речи с перерезанием ленточки на здании школы были короткими и, судя по реакции зрителей, веселыми, а потом начался праздник. Сначала на площадь вышли дети, будущие ученики. Они оглушительно пели что-то дикое, ритмичное и зажигательное, прыгали, крутились, размахивали какими-то ветками, выпускали каких-то птиц. Видно было, что мэтр времени даром не терял. Потом они с визгом разбежались и уселись на землю перед первым рядом скамеек.
Теперь на площадь вышла колонна охотников человек в сто, одетых примерно как те двое марабу, в замшевые костюмы из шкур антилоп, расшитых бисером и бахромой, в кожаных и замшевых шляпах, мокасинах или сапогах, увешанные патронташами, пороховницами, ножами и шпагами, с ружьями разной степени антикварности в руках, от кремневых мушкетов до ижевских одностволок. Поравнявшись с трибуной, они поднимали свои ружья и палили в воздух, перезаряжали и палили снова. Поднялась оглушительная стрельба, дополненная визгом и криком детей. Длинные струи дыма вылетали из ружейных стволов, как в фильмах Бондарчука, крепко запахло дымным порохом, повсюду летали горящие бумажные пыжи. Андрей подумал, что еще недавно охота здесь была массовым занятием, если охотничий костьюм есть в каждой семье.Среди стрелков оказалось много участковых рабочих, они приветственно махали ему, явно радуясь, что он их узнает. Многие выполняли какие-то строевые артикулы, возможно, они изображали не просто охотников, а что-то вроде войска. Андрей вспомнил, что именно в этих местах воевал легендарный Самори, вошедший во все африканские учебники истории как самый героический пример антиколониального сопротивления. В конце девятнадцатого века Самори почти двадцать лет воевал с наступающими французами, получив у них прозвище «африканский Наполеон». Разумеется, он понятия не имел об африканской независимости или европейском колониализме. Просто он сколотил свою империю как раз тогда, когда европейцы начали делить Африку, и он защищал свои владения от французов, как от любых других врагов и соседей.
Отстрелявшись, охотники расселись на свободных скамьях, а на площадку выкатилась обычная грузовая двухколесная тележка, запряженная парой осликов. На тележке мальчик с ружьем и несколько малолетних красавиц что-то изображали, но аллегорический смысл представления ускользнул от Андрея. Напуганные шумом толпы ослики упирались и шли не туда, пока, наконец, общими усилиями их не вытолкнули с площадки. Теперь в центр толпы колонной, один за другим, приплясывающим шагом вышли несколько женских, так сказать, фольклорных коллективов. Андрею объяснили, что они представляют разные кварталы деревни и соревнуются друг с другом. Одетые явно в специальные наряды для выступления, женщины пели и плясали без всякого смущения, почти профессионально и с явным удовольствием. Когда все группы отплясавшись, заняли свои места на скамейках, тамтамы загрохотали еще громче, и на площади начался ритуальный танец: двое в масках и на ходулях, вдетых в длинные штанины костюмов, двое нормального роста в масках и каких-то ветках и шкурах, и вокруг толпа просто танцоров. Ходули опасно наклонялись, размахивая длинными ногами, маски подпрыгивали и бросались на просто танцоров, стараясь их схватить и, вероятно, съесть, те с визгом и прыжками спасались. Затем было объявлено, что официальная часть праздника закончена, но народ и не думал расходиться, наоборот, дети отовсюду хлынули на площадь и присоединились к танцующим. Андрей еще с удовольствием потолкался в толпе, прежде чем уйти. Народ на улице ему улыбался, многие девушки вполне многообещающе, за весь день он не увидел ни одного пьяного, ни одной драки или ссоры.
РАЗГОВОРЫ МЕЖДУ УМНЫМИ ЛЮДЬМИ
После праздника трудовая жизнь продолжалась, и для Адрея она становилась все легче. Все больше проблем трудящиеся могли решать сами, без его участия. По ночам теперь работали только промывочные приборы и подающие бульдозеры, поскольку дневная смена успевала навозить песков и на ночь тоже. Воды тоже хватало, за сезон дождей ее накопилось в котлованах старого полигона достаточно. Приборы, во избежание соблазна, были защищены решетками и замками, и по ночам Андрей мог спокойно спать. У него появилась такая роскошь, как свободное время и даже целые свободные дни. Производством занимался Николай, а с разного рода посетителями разбирался Кулибали.
