Надя угадала мысль своего товарища. Она сразу заметила одну большую льдину, державшуюся на узеньком языке.
— Идем, — сказала Надя.
И оба легли на этот кусок льда и стали ждать. Течением оторвало льдину, и они поплыли. Русло реки становилось все шире и шире, дорога делалась свободнее.
Михаил и Надя молча прислушивались к выстрелам, к крикам отчаяния, к вою татар… Мало-помалу все смолкло.
— Бедные! — прошептала Надя.
Прошло полчаса, как они плыли таким образом. Течение несло их очень быстро, но они каждую минуту опасались, чтоб лед не растаял под ними.
Михаил Строгов, со стиснутыми зубами, напряженно прислушиваясь, молчал. Никогда не был он так близок к своей цели! Он чувствовал, что достигнет ее.
Около двух часов утра двойной ряд огней осветил темный горизонт с исчезавшими в нем берегами Ангары.
Направо были огни Иркутска, налево — татарского лагеря. Они были только в полуверсте от города.
— Наконец-то! — прошептал он.
Но вдруг Надя вскрикнула. При этом крике Михаил выпрямился во весь рост на покачнувшейся льдине. Он протянул руку вперед. Его лицо все освещенное голубоватым отсветом береговых огней, сделалось ужасным. Глаза, казалось, прозрели.
— Ах! — вскричал он. — Сам Бог против нас!
В Иркутске, столице Восточной Сибири, в настоящее время насчитывается до тридцати тысяч жителей. Город со своим величественным собором и массою других церквей, с домами, разбросанными в живописном беспорядке, стоит на правом, довольно высоком берегу Ангары. Если смотреть на него со стороны, с высоты горы, возвышающейся верст на двадцать на большой сибирской дороге, то этот город со своими церквами и колокольнями, с высокими шпицами как на минаретах, с пузатыми куполами, похожими на японские пагоды, носит характер чисто восточный.
Но стоит только въехать в самый город, как первое впечатление тотчас же изменяется. Город, наполовину византийский, наполовину китайский, становится сразу европейским, как только вы увидите его мощеные улицы с широкими тротуарами, искусственные каналы, обсаженные по берегам гигантскими березами, его каменные и деревянные дома, между которыми есть даже и многоэтажные здания, бесчисленные экипажи, снующие по улицам, и не просто тарантасы и телеги, а хорошенькие фаэтоны, изящные кареты и коляски наконец, все это городское население, носящее на себе отпечаток интеллигентности и цивилизации, эти шикарные дамские туалеты, сшитые по последней парижской моде.
В это время Иркутск был переполнен приезжими и, главным образом, сибирскими провинциалами. Жизнь била там ключом. Но город был богат — это был главный торговый пункт между Китаем, Средней Азией и Европой, — и потому правительство не побоялось созвать сюда всех крестьян с долины Ангары, тунгузов, бурят и прочих иноверцев, образовав между завоевателями и городом целую пустыню.
Иркутск считается резиденцией генерал-губернатора Восточной Сибири. Кроме генерал-губернатора управлением города заведуют гражданский губернатор, в руках которого сосредоточена вся административная власть, начальник полиции — человек чрезвычайно занятой, так как Иркутск переполнен ссыльными, и наконец, городской голова — лицо очень важное, благодаря своему миллионному состоянию и громадному влиянию, оказываемому им на своих подчиненных.
Гарнизон в Иркутске состоял тогда из пешего казачьего полка, числом около двух тысяч человек и местного жандармского корпуса, носящего каску и голубую с серебряным галуном форму.
Кроме того, вследствие совсем особых причин в городе, как известно, с начала вторжения татар находился сам брат государя.
Случилось же это следующим образом. В тот год великий князь совершал путешествие по Сибири с политической целью. Он побывал во всех главных сибирских городах, разъезжая всюду не как великий князь, а как простой военный генерал, без всякого блеска, лишь с несколькими приближенными офицерами, конвоируемый небольшим казачьим отрядом. Достигнув крайних пределов обширного Московского государства и посетив Николаевск, последний русский город при Охотском море, великий князь вернулся в Иркутск, предполагая оттуда проехать прямо в Европу, как вдруг до него дошли слухи об этом внезапном и грозном восстании татар. Он поспешил в столицу Сибири, но когда он приехал туда, то оказалось, что все сношения с Россией уже прерваны. Он получил еще несколько телеграмм из Петербурга и из Москвы, мог даже ответить на них, но затем телеграф был перерезан при обстоятельствах, уже известных читателю.
Иркутск был изолирован от всего света. Великому князю пришлось остаться в городе, что он и сделал, с присущими ему хладнокровием и твердостью духа.
Известие о взятии Ишима, Омска и Томска дошли последовательно и до Иркутска. Надо было во что бы то ни стоило спасти хоть эту столицу Сибири. На скорую помощь со стороны рассчитывать было нечего. То же количество войска, что было разбросано в Иркутской губернии и Приамурских областях, было слишком недостаточно для противодействия татарским ордам. А так как Иркутску невозможно было избежать столкновения с татарами, то прежде всего необходимо было укрепить город, что бы он мог, хотя бы некоторое время, вынести осаду. Работы начались в тот самый день, когда Томск был взят татарами.
Одновременно с этой последнею новостью великий князь узнал, что татарами предводительствует сам эмир бухарский со своими союзниками, ханом кокандским и ханом кундузским. Он не знал только, что главным советником этих варваров был Иван Огарев, русский офицер, им же самим разжалованный в солдаты, хотя лично и неизвестный ему.
Прежде всего, как уже известно, всем жителям Иркутской губернии было приказано оставить свои города и села и переселиться в Иркутск. Те, кто не желал оставаться в столице, могли ехать дальше, за Байкал, куда татары, по всей вероятности, не стали бы углубляться.
Громадные подводы с хлебом и другими съестными припасами были заблаговременно отправлены в Иркутск; жители стали деятельно готовиться к наступлению неприятеля.
Иркутск, основанный к 1661 году, стоит при слиянии двух рек, Иркута и Ангары, на правом берегу этой последней. Два деревянных моста, построенных на сваях и разводимых во время навигации, соединяют город с его предместьем, расположенным по левую сторону реки. С этой стороны защищаться было легко: стоило только жителям выехать из предместья и сломать мосты. Русло Ангары в этом месте было настолько широко, что неприятельский огонь не мог достигнуть до города. Но зато с востока Иркутск был совершенно открыт, и с этой стороны жителям грозила серьезная опасность.
