Во время нашего разговора на борт поднялся инспектор рыбнадзора, с сигаретой в уголке рта и темных очках. Он пришвартовал свой катер и весьма эффектно перепрыгнул к нам на палубу. Умеют некоторые люди себя подать.
Инспектор взял нас к себе на катер и стал носиться по Каспию в поисках браконьеров. Это не заняло много времени. Браконьеры, одетые в куртки цвета хаки и плотные кожаные шапки с опущенными ушами, завязывавшиеся под подбородком, ловили в море с лодки, битком забитой осетрами. Злоумышленники совершенно не раскаивались.
— Осетр — наш хлеб, наша жизнь, — говорили они. Уверенные, что у них есть право ловить в море рыбы сколько влезет, браконьеры даже пользовались GPS-навигаторами, чтобы обозначать места установки сетей и ночью возвращаться за трофеями. После непродолжительных поисков мы обнаружили одну такую сеть с попавшимся осетром. Нам очень понравилось высвобождать чешуйчатую доисторическую рыбу и отпускать ее в море.
Юэн: Надеясь избежать очередного полицейского эскорта, мы встали на заре и отправились в путь рано утром, но не тут-то было. Полицейский поджидал нас в машине, на сиденье рядом с ним обнаружились бутерброды и термос чая. Так что мы покинули Атырау таким же образом, как и прибыли. На окраине города полицейский остановился, пожал нам руки и указал поворот налево, в Дозу. Мы рванули вперед, счастливые, что снова в дороге, ни о чем не беспокоясь и надеясь лишь на лучшее. Довольно скоро мы доехали до Дозы: захудалый городишко, где дорога была залита водой и превратилась в трясину. Посреди города Чарли свернул налево, на дорогу, сплошь усеянную рытвинами.
— Не знал, что нужно ехать сюда, — сказал я. — Ты уверен?
— Вроде так, если верить моему GPS, — отозвался Чарли. — Блин, если вся дорога будет такой, нам крышка!
Через какое-то время грязь кончилась. Теперь под колесами у нас был асфальт, хотя и весьма разбитый.
— Пока ничего, — прокомментировал я. — Но никак не могу отделаться от чувства, что эта безопасность обманчива. — Около восьмидесяти километров я наслаждался ездой, маневрируя меж выбоинами, словно играл в компьютерную игру. Я оказался в безмятежном пространстве, где все замедлилось, и в голову хлынули всякие мысли. Мы летели ясным морозным утром по пустыне. Я не сомневался, что запомню эти картинки на всю оставшуюся жизнь.
— Ты только глянь на тот грузовик! — прозвучал голос Чарли по рации. — Последние несколько грузовиков, что я здесь видел, были заляпаны грязью. Почти до самой крыши. Не знаю, в чем тут дело, но боюсь, нам это не сулит ничего хорошего!
Вскоре мы убедились в справедливости его предчувствий, когда прибыли в очередной неописуемый городишко. Он по колено утопал в грязной жиже. Остановившись для определения координат, мы буквально через несколько секунд были окружены толпой мужчин и подростков, каждый из которых предлагал свой путь до Актобе. Решив последовать указаниям пожилого мужчины, мы вскоре оказались в тупике на окраине города, утопая в вязкой и скользкой грязи, рядом с железнодорожной веткой, среди брошенных ржавеющих грузовиков и пустовавших бетонных зданий. Сначала упал Клаудио, потом поскользнулся и я. Снова набежали местные и опять загалдели, теперь показывая уже в совершенно противоположные стороны, — Вот гребаные дороги! — выходил из себя Чарли. — Господи! Если они и дальше будут такими же, нам придется выбираться отсюда до скончания века.
Грязь — худший кошмар байкера. Единственный способ продраться через нее — газовать, стоя на пегах, чтобы сохранять равновесие между задним колесом для сцепления с землей и передним для управления. Достаточно хоть немного качнуться, и ты падаешь в грязь. Раньше мы думали, что на мотоциклах это проще, чем в машине — но в машине нельзя упасть. Мы вернулись в центр города, слезли с мотоциклов и стали ждать прибытия группы поддержки. Однако, когда они появились и выбрались из внедорожников, даже Эрик не смог разобраться в направлениях. В конце концов, мы позволили местным проводить нас до окраины города и снова оказались на открытой дороге. Через несколько километров при прохождении поворота Клаудио потерял управление. Он с грохотом упал, и заднюю часть мотоцикла сильно прокрутило. Я понял, что наш оператор еще дешево отделался: он ведь мог пострадать сам и повредить мотоцикл. Клаудио медленно поднялся, держась за бока.
— Я в порядке, — успокоил он нас. — Болит, но вполне терпимо.
Дорога стала еще хуже. Порой ямы на ней превращались в лужи, такие широкие, что только и оставалось, что ехать прямо по ним — вода доходила до осей мотоциклов, и мы промочили ноги. Чарли как самый опытный ездок по бездорожью возглавлял колонну. Я следовал точно за ним: двигаясь сзади по лужам, я мог быть уверен, что не попаду в скрытую глубокую яму.
— Блин, да скоро ли эта фигня кончится, — ругался Чарли. — Если и на Дороге Костей в Сибири то же самое, то мы крепко попали.
Я вспомнил скептические замечания Томаса Юнкерса. Возможно, он вполне справедливо раскритиковал наш план. Постучав по куску дерева, который я носил в кармане, чтобы подкладывать под стойку на мягкой почве, я воззвал к удаче. Мои серо-черные гоночные брюки стали мокрыми и коричневыми от грязи, мотоциклы тоже были ею заляпаны. Наверняка со стороны мы выглядели смешно, однако нам было не до веселья.
А тем временем ситуация стала еще хуже. Раз мы выбились из графика, придется ночевать в чистом поле. Я люблю ночевать в палатке, а вот Чарли не особо, да и наш врач, Василий, не советовал нам этого делать.
— Сейчас это невозможно. Это очень опасно, — настаивал он. — Начался сезон повышенной активности пауков «черная вдова». Змея на вас никогда не нападет, если вы на нее не наступите, но вот паук запросто укусит. Боль такая, что ее нельзя унять даже наркотиками. Адская боль.
Этого оказалось достаточно, чтобы Чарли отказался от затеи разбить лагерь — ему это было не по душе и в лучшие времена.
— Сезон «черных вдов»? Надо же, а мы и не в курсе…
— Всегда найдется повод не делать чего-либо, — отозвался я.
— Но Василий еще сказал, что в это время года пока еще очень холодно. Он говорил, что земля покрывается инеем…
— Естественно, холодно. Поэтому-то мы и взяли термобелье. Ты будешь спать в спальном мешке, на теплоизолирующем коврике. Да, будет прохладно, но это не повод отказываться от палаток.
— Знаешь, я не большой поклонник палаток. Меня вполне устраивают гостиницы, предпочтительно такие, где имеется поле для игры в гольф. К тому же я никак не могу выкинуть из головы того парня с пушкой. Его лицо до сих пор стоит у меня перед глазами. Только представь — вдруг мы встанем лагерем, а ночью заявится какой-нибудь псих и прикончит нас.
