Наблюдая рост непреодолимого отвращения в душе Кау-джера, мистер Родс попытался его утешить:
— Долго это не продлится. Месторождения истощатся, и люди вернутся к прежней жизни.
— Боюсь, что будет уже поздно, — мрачно ответил Кау-джер.
Все меры, принимаемые им и его друзьями, были бесполезны. Не больше преуспели католические и англиканские миссионеры. Тщетны были усилия отца Атанаса и отца Северина, а также пасторов миссии Аллена Гордона. Напрасно они молились в храмах против золотого безумия, против достойной сожаления алчности, которая приведет к неминуемому разочарованию в будущем! Никто их не слушал, и вскоре ни молитвы, ни проповеди уже никого не привлекали.
И, как ни горько признаться, из всех жителей острова не поддались золотой лихорадке только индейцы. Их одних не охватило неистовство вожделения, за что этим униженным огнеземельцам надо воздать честь и хвалу. Они не оставили свои фермы и рыбные промыслы и, невзирая ни на что, продолжали трудиться. От золотой лихорадки индейцев уберегли их честное естество и проповеди миссионеров. К тому же они не разучились слушать Кау-джера, своего благодетеля; индейцы не забыли, что сделал для них Кау-джер, и большинство аборигенов остались ему верны, так же как Альг и Карроли.
Если бы открытие золота ограничилось месторождениями у Золотого ручья, возможно, делянки и в самом деле истощились бы; тогда колонисты, в большинстве своем разочарованные, вернулись бы к прежним занятиям на полях и в городах. Однако на юго-западе острова в окрестностях мыса Ру, были обнаружены новые золотоносные жилы, не менее богатые, но более удобные для разработки. К мысу Ру хлынули тысячи старателей, почти не позаботившихся о поддержании своего существования. У этого мыса алчные люди, отчаянно боровшиеся за овладение делянкой, жили почти без крыши над головой, подвергались непогодам в богатый бурями теплый сезон, дышали воздухом болот, нездоровые грязи которых они потревожили, и очень скоро на старателей обрушились болезни и нищета. К сожалению, золотоносных участков для всех не хватало. И тут началась борьба за прииски.
Золотоискателей становилось все больше и больше, немалую долю составляли иностранцы. Как только в порт Либерии заходил корабль, экипаж тут же покидал судно и устремлялся на прииски. Капитанов никто не слушал, а офицеры, как правило, были в числе первых, подавая дурной пример матросам. К уже перемешавшемуся населению острова Осте добавились моряки всех национальностей: англичане, датчане, норвежцы, американцы, немцы; многие из этих авантюристов не останавливались перед насилием, и единственным законом для них было физическое превосходство. Только что им теперь было делать в Либерии? Корабли, посланные за строительным лесом, скотом, зерном, шкурами животных, больше не находили грузов. Складские запасы были исчерпаны в первую же неделю золотой лихорадки. Запасы продовольствия подходили к концу, и будущее остельцев не могло не вызывать тревоги у Кау-джера. Чтобы избежать голода, потребовалось его решительное вмешательство — он приостановил вывоз зерна и консервов с острова. Но если ему удалось предотвратить голод, то как остановить растущую нищету, он не представлял.
К концу января беспорядки приняли ужасающие размеры. На приисках копошились в грязи не только колонисты и сбежавшие с кораблей матросы, но и золотоискатели с различных островов Магелланийского архипелага, а также из Патагонии. Нетрудно представить себе масштабы этого нашествия! Разве не образуют самую богатую рудную жилу в мире эти Кордильеры, протянувшиеся от далекой Аляски, через Соединенные Штаты, Мексику, Колумбию, Эквадор, Перу, Боливию, Чили и Аргентину, до последних отрогов мыса Горн?[179] Разве не истощены они усилиями стольких поколений?[180] Слухи разрастались, разжигали воображение в Старом и Новом Свете, и вот уже весь остров Осте стали считать одним огромным «карманом», золотым островом, на котором сосредоточены самые большие богатства американской горной системы. Стоит ли удивляться, если вся чернь, которая в свое время опустошала Калифорнию, Австралию, Южную Африку, а несколько лет спустя будет готовиться к штурму аляскинского Клондайка[181], заполонит небольшой магелланийский остров!
И тогда чилийское правительство, отдавшее остров в собственность пассажирам «Джонатана», может быть, пожалеет о своем поступке! Получая от губернатора Пунта-Аренаса исчерпывающую информацию о положении на острове, оно не питало никаких иллюзий: на остельских месторождениях больше людей разорится, чем обогатится!
По подсчетам Кау-джера, на острове к концу января насчитывалось не менее двадцати тысяч чужестранцев. При таком наплыве разношерстной публики конфликты неизбежны. Дело уже доходило до вооруженных столкновений при дележе участков на приисках. А что будет завтра, когда голод заставит делить последний кусок хлеба?
Том Ленд и Карроли, не считавшиеся ни с усталостью, ни с опасностями, держали Кау-джера в курсе всех последних событий. Да и он сам не щадил себя. Он отправился на мыс Ру, друзья сопровождали его. Вместе с ним были также англиканские пасторы и католические священники. Желая помешать насилию, Кау-джер бросился в самую гущу этого человеческого сброда. Бесполезно! Пришельцы не знали его, да и колонисты уже не хотели признавать. Вмешательство Кау-джера едва не закончилось для него трагически. Его оттолкнули, посыпались угрозы, и глава острова чуть не заплатил жизнью за попытку исполнить свой долг.
Кау-джер вернулся в Либерию в отчаянии. Его мутило от омерзительной сцены, разыгравшейся у него на глазах. И в его окружении стали обсуждать возможность покинуть остров Осте.
Но, дойдя до этой крайности, Гарри Родс, Брокс, О’Нарк и другие предложили обратиться за помощью к чилийскому правительству: милиция Тома Ленда, сильно уменьшившаяся в результате дезертирств, уже не в состоянии была навести порядок, и, возможно, это был последний шанс спасти положение.
— Чилийское правительство не может не пойти нам навстречу, — заметил мистер Родс. — Оно заинтересовано в установлении порядка.
— Вы хотите обратиться за помощью к другой стране? — вскипел Кау-джер.
— Достаточно одному военному кораблю из Пунта-Аренаса пройти вдоль берега, — вставил слово мистер Брокс, — и все эти безумцы разбегутся.
— Пусть Карроли отправится в Пунта-Аренас, — предложил мистер О’Нарк, — и через две недели…
— Нет! — сказал Кау-джер твердым голосом. — Мы сами собственными руками, построили здесь город, наладили жизнь, а значит, спасем себя сами.
