Последний день пребывания у вулкана я посвятил изучению трещины, на которой он возник. Вернее, там была не одна, а две или три пересекающиеся трещины. Вдоль линии их пересечения и образовалась та зона слабости, по которой вырвались на поверхность вулканические силы. В районе самого вулкана и лавового потока эти разломы земной коры можно было угадывать только на аэрофотоснимках; на местности их' не было видно, так как они прикрыты лавой. Зато за пределами вулкана, на склоне гранитного цирка, главная из трещин резко бросалась в глаза, Граниты вдоль нее сильно раздроблены и смещены. Полоса дробленых пород круто уходит на вершину горы. Смещение, судя по высоте связанного с ним ступенчатого обрыва, превышает пятьдесят — шестьдесят метров.
Впервые в жизни приходится видеть такое яркое проявление современного сброса в земной коре. Геологи обычно имеют дело с явлениями неизмеримо более древними!
В тот же день Таюрский и Куклин отправились каждый со своим заданием в маршруты по окрестностям вулкана. Особенно интересным оказался поход Таюрского. Я поручил ему подняться на гребень цирка и обойти его кругом, измеряя высоты главных пиков и следя за наличием там рыхлых выбросов вулкана.
Легконогий Петя быстро дошел до вулкана и, обогнув его, стал подниматься по гранитам. Вскоре ему пришлось пересечь несколько снежников с крупнозернистым рыхлым снегом. На краю самого верхнего из них он еще издали заметил несколько темных пятен, приглядевшись к которым ахнул от восторга. Это было небольшое стадо горных баранов. Самки с ягнятами паслись на жесткой альпийской травке; тут же на снегу, спасаясь от комаров, лежало несколько молодых самцов, а на высокой скале стоил сторожевым изваянием великолепный архар с круто завитыми рогами.
Петя решил подобраться к стаду; правда, с ним не было карабина, зато он получил возможность поближе рассмотреть осторожных животных. Ему по приходилось еще встречаться с архарами, но от опытных охотников он много слышал об их удивительной чуткости и необыкновенно остром зрении. Подойти к горному барану на триста — пятьсот метров уже достижение; поэтому для охоты на них сейчас применяют оружие с оптическим прицелом.
Но все эти сведения не имели никакой ценности в наших условиях. Бараны подпустили крадущегося Петю метров на пятьдесят. Затем вожак стада, давно уже заметивший человека и нервно переступавший с ноги на ногу, тревожно вздернул головой и фыркнул. Все стадо не торопясь отбежало в сторону и выстроилось в одну линию на гребне горы. Ягнята жались к матерям; некоторые подлезали к ним под брюхо и, но страшась опасности, принимались сосать. Вся группа с необыкновенной четкостью рисовалась на фоне неба.
Петя отвернулся от этой захватывающей картины, плюнул с досады и, выйдя на водораздел, зашагал в обход гранитного цирка.
Пройдя с километр, он остановился отбить образец горной породы и записать показания барометра. К его величайшему удивлению, вся семья горных баранов была тут же. Они не только не отстали от Пети, но приблизились к нему на расстояние до семидесяти пяти — ста метров и теперь с любопытством прислушивались к стуку молотка.
Архары шли за человеком около двух часов, пока хорошая лужайка с сочной травой не отвлекла их внимание! По совести, я поверил Петиному рассказу лишь потому, что на собственном опыте убедился в абсолютной доверчивости здешних животных.
На следующий день, в понедельник 10 августа, мы собираемся в обратный путь. С вечера и почти всю ночь шел небольшой дождь. Утро оседает сыростью и туманом. Вулкан скрыт от глаз низко нависшей нелепой облаков.
Край лавового гребня, окаймляющего застывшее лавовое озеро
Вот он, вулкан, и клубящиеся над ним облака!
Конечная цель нашего путешествия — Анюйский вулкан. Вид с западной гранитной гряды
Трубчатая лава со дна лавового озера. Многочисленные отверстия образованы продувавшими жидкую лаву мощными газовыми струями
Прихотливо извивающиеся канатные лавы со дна лавового озера
К часу дня закончена сортировка и укладка образцов. Бонапарт снимает палатку и подвязывает ее к своему мешку. Все готово, можно трогаться. Но сговариваясь, мы садимся каждый на свои мешок и в молчании закуриваем. В этом моменте есть что-то печальное. Мы выполнили нашу задачу; нам некуда больше стремиться; подброшенный камень достиг зенита, ему остается только упасть, на землю. Как этому камню, нам остается только возвращение. Назад! Горькое слово! В любом случае «вперед» звучит радостнее.
Мы со вздохом поднимаемся, помогаем друг другу надеть лямки мешков и, согнувшись под их тяжестью, выступаем в обратный путь. Пройдя с десяток шагов, я еще раз оглядываюсь назад. За раздвинувшейся завесой облаков весь как на ладони виден вулкан. Над кратером, как дым при извержении, легкими клубами вьется туман.
Уже второй день, согнувшись под тяжестью рюкзаков, идем по лапам. Ночь была ясной и очень холодной. Мы основательно мерзли в своей палаточке и жались друг к другу, чтобы согреться. Впрочем, днем об этом вспоминается с удовольствием; высоко поднявшееся солнце накаляло базальтовую пустыню, и услужливое воображение опять напоминает об Африке или Средней Азии.
Острые глыбы лавы режут обувь, которая уже давно подвязана и перевязана веревочками. Ноги у всех стерты до ссадин и волдырей. Солнечные лучи прожигают затвердевшие от соли рубашки. Ни деревца, ни травинки; под ногами черные как уголь базальты. Снова, как и но пути к вулкану, нас томит жажда.
Справа и слева поднимаются мягкие зеленые склоны долины. До них не так уж далеко. Казалось бы, лучше идти по зеленому косогору, который так ласково манит со стороны. Там мягко, прохладно и сколько угодно воды. Однако толстый слой пропитанного водой мха еще страшнее, чем острые базальты. Сойдя как-то с лавового потока, мы сразу же утонули в колышущейся под ногами зеленой массе.
Пришлось вернуться на камни.
Во второй половине дня, обогнув извивающийся поперек лавовый вал, мы увидели небольшой, низко срезанный конус. Он поднимался над базальтами на двадцать — двадцать пять метров. Северный его склон мягко уходил к большому запрудному озеру, которое образовалось у устья одной из боковых долинок.
Этот лавовый конус (вернее, трехгранную пирамиду) мы заметили на аэрофотоснимках еще до начала экспедиции. Он привлекал внимание большими размерами и удивительно правильной формой, напоминавшей в плане громадный равнобедренный треугольник с выпуклыми сторонами. Посещение конуса, носившего у нас условное название «треугольник», входило в задачу обратного пути.
