– Вот так-то, Саня, – сказала Анечка. – Век живи – век учись.
Виктор, послушав наш разговор, ухмыльнулся:
– Молодежь! Заняться вам нечем!
– Да мы же так, – обиделась Аня, – в порядке эксперимента.
Снова заскрипели ворота. Я обернулся и увидел Томаса в компании еще трех человек азиатской наружности – симпатичной девушки и двух молодых людей.
– Господи! А это еще что за толпа? – воскликнула Таня, близоруко прищурившись.
Виктор глянул в сторону ворот и сказал:
– Это наш немец со своими корейцами.
Томас провел своих друзей в столовую. Его спутники церемонно поздоровались с нами.
– Хотите чаю? – спросил их Томас.
Молодые люди о чем-то посовещались между собой и от чая отказались. Затем также церемонно попрощались с нами и ушли.
– А ты хочешь чаю? – спросил Томас девушку.
– Нет. Я не хочу чай, – сказала девушка. Она села за стол, раскрыла книгу и углубилась в чтение.
Томас вздохнул, сел напротив, подперев голову рукой, и стал смотреть на нее грустным взглядом.
Вечером он сводил свою девушку в ресторан, а обратно вернулся один.
– Пора мне уезжать отсюда, – сказал он. – Еще есть много мест в Индии, где мне надо побывать.
– Тебе здесь не нравится? – спросил я.
– Не знаю. Вообще-то здесь хорошо. Но мне не нравится, когда все вокруг говорят мне, что я должен делать. Все вокруг учат, как я должен жить.
– Странно, – сказал я. – Мне, например, никто ничего не говорит. Может, ты задаешь много вопросов?
– Нет. Я не задаю вопросы. Но все мне что-нибудь советуют. Почему? – Томас подумал немного и продолжил: – Мне кажется, что этот город хочет мне что-то доказать. А я не готов к тому, чтобы меня убеждали… Как хорошо было в Германии! Все понятно, все ясно…
– И скучно, наверное, – добавил я.
– Скучно, – согласился Томас. – Поэтому я и поехал в Индию. Только всё здесь пытается меня перевернуть. А я пока не готов меняться.
– И как же ты почувствуешь, что готов? – спросил я.
– Не знаю. Наверное, как-то почувствую.
– Ну, желаю тебе не прозевать этот момент. Ведь с каждым годом это будет сделать сложнее.
– Значит, тем более мне нужно уезжать. Дорога ведь приведет куда-нибудь?..
Утром мы с ним попрощались. Томас стоял у своего мотоцикла, одетый в плотную куртку и облегающие штаны. Он повязал на голову бандану, нижнюю часть лица укрыл платком и был похож на ниндзя из мультфильма – такой же собранный и решительный.
В Ауровиле есть несколько человек, которых я встречаю чуть ли не ежедневно. Один из них – Стефан. Его я могу увидеть в одном из кафе за завтраком, который у него, как и у меня, происходит около часа дня. В районе четырех мы можем встретиться на пляже. В любое время и в любом месте я могу наткнуться на него, расклеивающего афиши.
Второй такой человек – испанская девушка, с которой я еще и словом не перекинулся. Я называю ее испанкой, хотя, возможно, она приехала из какой-нибудь другой страны, где говорят на этом языке. Ее я часто встречаю в ресторанах, на концертах и просто на улице, когда она едет куда-то на скутере. Я иногда киваю ей, но она на меня не смотрит. И я ни разу не видел, чтобы она улыбалась.
В этот раз я заметил ее днем в кафе на крыше «Солар китчен». Она сидела за чашкой кофе. Перед ней лежал открытый блокнот, в который она что-то записывала.
Я расплатился у барной стойки, взял поднос с едой и огляделся в поисках места. Почти все было занято. Один из немногих свободных стульев стоял напротив нее. Я подошел и спросил:
– Простите, можно присесть?
Она оторвалась от своих записей, внимательно посмотрела на меня, сказала «да» и снова уткнулась в блокнот.
Я сел и приступил к яблочному пирогу.
– Интересно, – сказал я. – Уже полтора месяца, как я вас вижу почти каждый день – на дороге, на концертах, в Понди… И вы каждый раз делаете вид, что меня не замечаете… Может быть, нам стоит познакомиться?
Она опять посмотрела на меня и вдруг быстро и четко произнесла:
– Я вас не знаю. Я вас нигде не видела. И я не хочу с вами знакомиться. Я хочу сидеть одна и не хочу ни с кем общаться. Просто сидеть в одиночестве. Вам понятно?
Я подавился пирогом и закашлялся. На глазах у меня выступили слезы.
Она добавила, немного смягчившись:
– Простите. Здесь ничего личного. Просто я хочу быть одной.
– О’кей, – сказал я, быстро допил кофе и ушел.
В коммьюнити Сварам идет выставка-продажа музыкальных инструментов. По всей территории стоят прилавки и столы с разложенными на них большими и маленькими флейтами, барабанами, таблами, маримбами, колокольчиками… Инструменты делают здесь же на небольшой фабрике, а также еще в нескольких местах города.
Один колокольных дел мастер привез свою продукцию из России. Колокола его на самом деле внешне не похожи на колокола, а представляют из себя большие металлические пластины, однако звучат, как настоящие. Можно подойти, взять обернутую войлоком колотушку и поиграть на них. Некоторые колокола вообще сделаны из камня – такое я увидел впервые.
Рядом толпится народ, рассматривающий еще одно чудо техники, произведенное в Ауровиле, – электровелосипед. Обыкновенный с виду велосипед оснащен аккумулятором и электродвигателем. Аккумулятор заряжается, когда крутятся педали или велосипед едет под гору.
Выстояв небольшую очередь, я сажусь на велосипед и еду вперед. Ощущение довольно забавное: педали не крутишь, велосипед едет, как мопед, но в полной тишине.
К хорошему, как известно, привыкаешь быстро. Наверное, те, кто уже многие годы живут на берегу океана, привыкли к нему. Возможно, они редко ездят купаться, забывая за чередой рутинных дел о пляже, волнах и о том, какую силу дарит океан тем, кто близко соприкасается с ним.
Я пока еще не примкнул к рядам людей, переставших замечать чудо рядом с собою. Каждое утро я строю свои планы на день, исходя из того времени, когда смогу оказаться на пляже. Хоть немного, хотя бы пятнадцать минут я должен уделить тому, чтобы слиться с океаном и почувствовать его энергию.
Я приезжаю в «Вэйвс», бросаю рюкзак в столовой, раздеваюсь и иду к берегу, не переставая удивляться, насколько разным может быть море – каждый новый день оно выглядит по-другому, никогда не повторяясь.
Сегодня оно трехцветное. Рядом с берегом, сразу после белой пены прибоя, вода имеет песочный оттенок, словно ей удалось отобрать немного цвета у омываемого ею пляжа. Затем идет широкая зеленоголубая полоса с молочным отливом. И, наконец, ближе к горизонту море принимает насыщенный синий цвет.
Вдоль границы синей полосы длинной цепочкой выстроились рыбацкие лодки. Для них этот предзакатный час – время выхода на промысел. На темно-синем фоне они светятся золотом в лучах заходящего солнца, словно жирные объемные мазки на картине.
