Сам же положил в сумочку нож, прихватил острогу и топор, пошел по берегу моря, высматривая все, что в дальнейшем может оказаться мне полезным.
Пройдя метров двести, обнаружил небольшую рощицу странных пальм, сама пальма была похожа на высокий пенек, из которого во все стороны торчали огромные листья, между которыми свисали почти до земли гроздья граненых плодов темно-коричневого цвета.
Разрезав один из плодов, осторожно его лизнул, на вкус мякоть была маслянистая и чуть горьковатая. Помня о возможности отравления, есть плоды не стал, помазал мякотью кожу на запястье, если через полчаса не покраснеет, скорее всего, плоды не ядовитые. Пройдя дальше по берегу увидел в гуще деревьев небольшой холм. Когда взобрался на него, в яме, оставшейся от упавшего дерева, нашел глину зеленовато-коричневого цвета, положил в сумку кусок на пробу.
К берегу пошел другой тропой, наткнулся на большой валун странной формы, в трещинах камень был черного цвета и блестел. Стукнул по краю трещины топором, подобрав отскочивший осколок, узнал неоднократно виденное на фотографиях вулканическое стекло, под названием — обсидиан. Осколок положил в сумку.
Выйдя на берег, увидел, что в метрах трех от берега, в песок зарывается здоровенный, плоский скат, хорошенько запомнив место, я потихоньку вошел в воду, и пока не осела муть поднятая скатом, со всей силы ударил острогой, потому как дернулась рукоять, я понял, что попал. Навалившись на конец остроги, я прижимал ската ко дну, пока он не прекратил дергаться.
Вытащив ската на берег понял, что мне дико повезло, это оказался скат-хвостокол, на конце хвоста у него есть острый, ядовитый шип, которым по рассказам он может серьезно ранить человека, если на него наступить. Очевидно, я попал острогой в убойное место, к счастью он не успел пропороть мне ногу.
«Больше я на скатов не охочусь, по крайней мере, без нормального гарпуна, который можно метнуть». - подумал я.
А так я был очень доволен, скат весил килограммов пять, можно было два дня не думать о пропитании. Решил, что на сегодня приключений хватит, да и пить уже хотелось, нацепил ската на острогу и пошел на стоянку.
Нарвал в подлеске широкие листья и постелил их на песок. Начал разделывать ската, конец хвоста с ядовитыми железами и пятисантиметровым шипом отрубил и зарыл от греха подальше. Со спины аккуратно вырезал кусок кожи, решил попробовать ее продубить, в Азии обтягивают рукоятки мечей такой кожей, значит выделать ее можно.
Попробовал мясо, оно оказалось жестким, самое мягкое было около глаз и на рыле. Остальное мясо решил засушить, для чего нарезал его тонкими пластиками, нанизал при помощи щепки на полоски рафии и развесил его на воткнутых в песок палках. Думаю, при таком солнце и ветерке, долго вялится скату, не придется. Пока работал, наелся мяса вволю.
Отдохнув около часа, после чего сходил за бамбуком и до вечера сплел две верши, устанавливать их не стал, еды пока хватало. С куска кожи ската соскреб все мясо и жир, промыл его в реке и оставил на дне, прижав камнем, мальки и рыбешки, за ночь отчистят кожу до блеска.
Вечером взялся делать флягу из толстого ствола бамбука, выбрав колено объемом литра на полтора, отступил по три сантиметра с каждой стороны и вырубил его из ствола. Края отшлифовал камнем от мелких щепочек, труднее всего, оказалось, прорезать ножом отверстие для набора воды в перегородке, пробку из подходящей ветки выстрогал легко. Привязал к фляге веревку для переноски через плечо.
Флягу наполнил водой, заткнул пробкой и оставил на ночь, если не будет подтекать, буду брать ее с собой. С этой мыслью отправился спать.
Утром все было в порядке, фляга не потекла, вода осталась свежей и чистой. Верша порадовала рыбой, скат вялился, рафия, замоченная в реке, набухла и стала мягкой, однако прочности на разрыв не потеряла.
Кожу ската я положил внутрь обрубка бамбука, оставшегося после изготовления фляги, и помочился на нее, так как других дубильных веществ, кроме собственной мочи у меня не было. Пристроил обрубок в теньке, сходил и принес на стоянку гроздь плодов.
Раздражения на коже руки не было, поэтому я съел несколько кусочков мякоти, вкус был, прямо скажем — специфический, есть такое можно было только от большого голода. Возможно, плоды сгодятся для выжимки масла, которое не будет горчить после того как отстоится. Или можно попробовать запечь их в костре, а может нужно вымочить или высушить.
Возьмем, к примеру маниок: говорят он вообще ядовитый, его предварительно нужно тщательно обработать, иначе паралич или смерть.
Решил, что нужно попробовать все способы, поэтому выкидывать гроздь я не стал, мякоть несколько плодов нанизал на веточку и оставил сушиться, немного плодов замочил в реке, как выжать масло пока не придумал. Соответственно запечь на костре тоже не смог, так как огня у меня не было.
В принципе добыть огонь трением было можно, но я не стал делать этого сознательно, а в первую очередь потратил все силы на изготовление инструментов, которыми сделал орудия ловли рыбы. Лучше давится сырой рыбой, но быть сытым, чем потратить всю энергию организма на добычу огня и его поддержание и при этом пухнуть от голода. Огонь я обязательно добуду, когда не буду занят вопросами выживания.
Собравшись, я вновь отправился по берегу моря, предвкушая всякие вкусности и полезности, которые смогу найти. По дороге я не забывал периодически заходить в лес, встречая деревья новых видов, делал на них зарубки топором, была надежда, что одно из них окажется смолистым, очень была нужна смола в качестве клея, напротив помеченных деревьев, втыкал в песок пляжа ветки, чтобы не пройти мимо.
В очередной заход неожиданно наткнулся на дуб, ну я думаю, что это дуб, потому что на других деревьях я желудей не видел.
«Откуда взяться дубу в тропиках?» — подумал я.
Покопавшись в памяти, я вспомнил, что в Испании и Африке есть целые плантации пробковых дубов. Рубанул топором кору: «Действительно пробка, кто хоть раз открывал бутылку вина, ее обязательно узнает».
Вырубив небольшой кусок коры, взял его с собой, как я понимаю название дубильных веществ, происходит от названия этого дерева, попробую измельчить и сделать раствор для дубления кожи. Захватил и несколько желудей, с той же целью.
Наконец я вышел к берегу обращенному в сторону соседней земли, сам берег и дно моря тут разительно поменялись, исчез песок, нагромождения каменных плит полого уходили в воду, образуя при этом множество бассейнов всех форм и размеров, которые в отлив оставались отрезанными от моря, чем пользовалась различная живность, прячась от хищников. В бассейнах жизнь буквально кипела, водоросли, рыбы всех цветов и размеров, крабы, важно поводящие усами лангусты, морские звезды и ежи, скалы были буквально усеяны мидиями. Заметил даже одного осьминога, который шустро перетек из одной расщелины в другую.
