Теперь пусть читатель представит себе, что делается з устье Тумнина, когда в море непогода и свежий ветер дует со стороны острова Сахалина. И вот в такую-то погоду орочи селения Дата смело выходят в море и, не обращая внимания на прибой и буруны, снова входят в реку. Рассказывают, что однажды 17 человек орочей на трех лодках отправились на охоту за нерпами. Это было весной в марте месяце. Надо было дойти до сплошного льда, где, по расчетам, можно было найти богатую добычу. Погода стояла тихая. Было далеко за полдень, когда они увидели лед. Мыс, где ныне стоит маяк Св. Николая, чуть виднелся сзади на горизонте. Расчет орочей оправдался: они действительно нашли на льду много нерп и принялись за охоту с горячностью и увлечением. В короткий промежуток времени было убито 91 животное. Между тем со стороны северо-восточной надвигался не то туман, не то снег, не то тучи. Старики уговаривали молодых бросить часть убитых животных и спешно итти назад к «мысу», которого теперь уже не было видно. Тяжело нагруженные лодки скоро итти не могли, да и все равно они не поспели бы уйти от непогоды. Пошел снег, начало смеркаться, а орочи все еще плыли по морю, плыли всю ночь и на утро, когда стало светать, они увидели сново перед собой ледяное поле. Между тем ветер стал усиливаться, и на волнах появились беляки. Тогда они вытащили на лед лодки, взяли весла, натянули палатки и стали выжидать конца бури. Двое суток бушевало море. Опасаясь, что волнением взломает лед, старики велели людям не расходиться и держаться около лодок. За неимением дров жгли нерпичье сало. На растопки шли отрываемые от лодок палки и доски. Огонь раскладывали только тогда, когда надо было растопить лед и согреть для питья воду. На третий день ветер начал стихать, море стало успокаиваться, туман поднялся, и орочи увидели землю. Уезжая со льдины, они бросили нерп в глубоком убеждении, что совершили большой грех, убив столько ценных животных. Море за это рассердилось и едва не поглотило их вместе с добычей и с лодками. Орочи эти дали обет не бить на будущее время так много нерп, если даже представится к тому и полная возможность. Велика была радость жителей селения Дата, когда они увидели возвращающихся своих мужей, отцов и братьев, которых считали погибшими безвозвратно.
XXНизовья реки Улики представляют те же пески и ил, покрытые торфом и мхами, что и низовья реки Тумнина. Во многих местах процесс осыхания болот еще не окончился вполне: среди мохового покрова кое-где виднеются лужи стоячей воды.
Выше было говорено о малой питательности почвы. Обилие влаги, сильные ветры и густые туманы с моря гораздо более губительно действуют на растительность, чем недостаток питания. Прибрежные леса, состоящие исключительно из ели, лиственицы и пихты, по меткому выражению Иванова, действительно напоминают «мшистую корковую щетку», которая, наподобие густой щетины, густо одевает все горы и спускается по склонам их до самых берегов обрывов [151]. Особенно деформированы и даже обезображены деревья, растущие по опушкам леса, и, следовательно, наиболее подверженные действию ветра. Ветви их загнуты в одну сторону (большею частью к северо-западу), так что все деревцо производит впечатление «колосаметелки» луговых злаков.
Ledum palustre [152] не достигает здесь такого роскошного развития, как это наблюдается вдали от моря на более высоких горизонтах и в особенности в горах хребта Сихотэ-Алинь. Около моря он не более одного фута, тогда как там он достигает пяти-шести футов. Даже самый запах его не так ароматичен и силен. Очень часто на горных вершинах в местах, защищенных от ветра, во время жарких летних дней запах этих Ericaceae [153] бывает настолько силен, что у непривычного человека способен вызвать головокружение.
Кусты Rosa daurica имеют также жалкий вид; Rosa rugosa [154], которого так много вообще растет на берегу моря, здесь нет совершенно. Орочи говорили, что этот шиповник есть около реки Ботчи и южнее ее, к северу же от упомянутой реки его не встречается вовсе. Особенно интересна поросль Pirus aucuparia [155]; это даже не куст, это — тонкий прутик вышиной не более двух-трех футов; две-три веточки с листьями и несколько совершенно безвкусных водянистых ягод составляют все растение, похожее скорее на траву, чем на дерево, каким его можно видеть в горах на высоте 900-1100 метров над уровнем моря.
Был конец лета и приближалась осень. Южные и юго-восточные муссоны кончились, и их место сменяли тихие ветры, слабо дующие с материка на море. Это было как раз переменное время, когда атмосфера на море и суше находится в сравнительном равновесии. Несколько позже, а именно в конце сентября и в октябре месяце, наступает период равноденственных бурь и крайне переменная неустойчивая погода. То же самое только в обратном порядке происходит и весной: те же сильные ветры и бури, что и осенью, имеют место в марте и апреле, та же тишина и продолжительный штиль наблюдаются в мае и июне.
Вопрос о муссонах, дующих с моря со стороны юго-востока к берегам Уссурийского края в течение весны и лета и противоположных им северных и северо-западных ветров, дующих поздней осенью и зимой со стороны суши, — явление вполне естественное. Если мы обратимся к картам изобар, указывающим положение барометрического максимума (770–780) и минимума (740–748) по полугодиям на материке и в море а если примем еще во внимание и неравномерное нагревание (летом) и остывание (зимой) огромного азиатского материка и обширного водного пространства Великого океана, то вопрос об упомянутых ветрах разрешается вполне определенно. Зимой вся Восточная Азия лежит по левую сторону «депрессии» и по правую сторону области высокого давления, находящегося около Якутска, а так как по закону Бейс-Балло [156] движение ветров должно быть циклонического характера, то есть обратно движению часовой стрелки, то направление ветра должно быть от севера и северо-запада к югу и юго-востоку, что и на самом деле наблюдается.
Кроме этих господствующих ветров, по всему побережью Уссурийского края, как и везде, дуют бризы. При слове бризы почему-то всегда является представление о небольших прохладных ветрах, дующих то с моря на сушу, то с суши на море. На самом деле проявление их более разнообразно, чем кажется это с первого взгляда. Иногда бризы бывают так слабы, что совершенно незаметны и не ощутительны: море покойно, волнения нет, и только слабая рябь свидетельствует о том, что ветер дует. Иногда они бывают настолько сильны и порывисты, что становятся похожими на бурю. В это время море сильно бушует и неистово бьется о берег; ветер гнет и треплет деревья, ломает их мелкие сучья, срывает листву и вместе с обрывками пены далеко несет их от берега в горы. Осенью при безоблачном небе местная суточная амплитуда температуры наибольшая. Ночи делаются довольно холодными, и земля через лучеиспускание быстро теряет теплоту свою. Днем же инсоляция солнца еще настолько велика, что земля снова недостаточно нагревается (средняя температура на поверхности земли +10,8 по Цельсию). Вследствие таких резких колебаний температуры и деятельность бризов проявляется сильнее. Вот почему в августе бризы начинают дуть с моря около 11 часов утра, в сентябре — после полудня, а в октябре уже в 2–3 часа дня. Эти то последние и бывают наиболее сильными.
