11-го утром мы были у пролива, ближе всего расположенного с подветренной стороны к северо-западной оконечности группы. Ветер не утихал. Две лодки вышли навстречу «Рюрику» из протоки, и сидящие в них островитяне наблюдали за нами издали. Порыв ветра перевернул одну из лодок. В другой не обратили на это никакого внимания: гребцы должны заботиться о себе сами. Вскоре мы увидели, что часть из них сидит на киле, а другие, держась за канаты, вплавь тянут лодку к берегу, до которого оставалось еще добрых полмили. С большого острова навстречу нам вышли еще три лодки, и островитяне пригласили нас на берег.
Ворота были широки, а сам пролив узок, так как путь преграждали коралловые банки. Быстро и ловко мы провели смелый маневр. Через толщу прозрачной воды взору предстали таинственные коралловые сады на дне пролива. Якорь бросили у одного небольшого и самого бедного острова группы.
Кавен по своим размерам не отличается от Отдиа, но один из окаймляющих его рифов, простирающийся с северо-запада на юго-восток, обращен к пассату, а основная часть — собственно остров Кавен — занимает северо-западную оконечность группы. С наветренной стороны риф окружен множеством плодородных островов (капитан Коцебу насчитал их шестьдесят четыре). Над большинством вздымаются высокие стволы кокосовых пальм; повсюду встречается хлебное дерево; выращиваются три разновидности Arum (таро), которые дают, однако, скудный урожай; на одном из островов нам впервые попался завезенный сюда банан. Численность населения возрастает по мере того, как растет плодородие почвы. Люди показались нам побогаче, немного увереннее в себе и доверчивее, чем на Отдиа. Возбужденные нашим прибытием, островитяне на лодках (а лодок у них много) то и дело пересекали лагуну, походившую теперь на оживленную гавань.
На Кавене мы сталкивались со многими островитянами, и, хотя образы этих гостеприимных людей уже стерлись в моей памяти, некоторые из них еще продолжают излучать особый свет. Не забуду, например, дружелюбного, веселого, жизнерадостного, полного энергии сына правителя острова Айрик.
На острове, у которого мы стояли, были обнаружены только молодые кокосовые посадки и покинутые дома. 12 февраля с востока появились две большие лодки и приблизились к кораблю. На наше мирное приветствие с них ответили тем же, и затем они еще ближе подошли к «Рюрику». Привязав лодки к брошенному канату, островитяне остались в них, а вождь, сопровождаемый лишь одним человеком, поднялся на палубу. Он тотчас же обратился к капитану и вручил ему кокосовый орех, водрузив на голову венок. Мы научились по-дружески общаться с этими удивительными людьми, между нами установилось полное взаимопонимание.
Капитан Коцебу, уже обменявшийся именами с Рариком, вновь предложил обменяться ими с Лабадини, властителем Торуа (восточного острова этой группы), пришедшим от этого в восторг. Дружественный союз был заключен.
Вождь переночевал на ближайшем острове. Ночью поднялся шторм; 13 февраля нам не удалось ни отплыть, ни побывать на берегу.
14-го мы снялись с якоря и, лавируя, проникли дальше на восток в глубь островной группы. Наш друг следовал за нами в лодке; он держался против ветра увереннее нас и продвигался чуть медленнее, чем корабль. После обеда бросили якорь у небольшого, густо поросшего пальмами острова; Лабадини поднялся на борт «Рюрика». Ему принадлежал и этот остров — Тиан; но его постоянное местопребывание было не здесь, а на Торуа, и Лабадини попросил, чтобы мы поехали с ним туда. Мы пообещали ему прибыть на следующий день. На берег высадились вместе, причем Лабадини вынес капитана на руках.
На острове, где неблагоприятный ветер держал нас и 15-го, мы радовались, видя, что эти милые люди живут в благополучии и достатке; нас приглашали в каждый дом, и везде мы находили дружеский прием. Некоторые посадки и плодовые деревья вместо изгородей были окружены веревкой из кокосовых волокон. Видели ручную цаплю со сломанным крылом и несколько домашних кур. Лабадини угостил капитана вкусно приготовленным рыбным блюдом и испеченными плодами хлебного дерева. В его лодке мы чувствовали себя так же спокойно, как в собственной шлюпке, и за те два дня, что мы провели на берегу, островитяне принесли нам столько кокосовых орехов, что их хватило на много дней для всей команды; в ответ мы подарили островитянам железо. Кокосовых орехов с Кавена нам хватило до Уналашки.
16 февраля «Рюрик» вновь отправился в путь, и, следуя вдоль островной группы, простиравшейся к югу, мы увидели всех жителей, привлеченных на берег чудесным зрелищем идущего под парусами огромного корабля.
От одного более крупного острова — позднее мы узнали, что он называется Олот,— отошла большая лодка, в которой было примерно 30 человек. Они показывали нам кокосовые орехи, кричали, жестикулировали. Мы не остановились, и лодка пошла за нами. Вдали показалось и судно Лабадини. На большом острове, откуда цепь поворачивает на юг, есть защищенная гавань, где мы и бросили якорь. Это был Торуа, остров, где жил Лабадини. Лодка с Олота стала рядом с нами. Хозяин этого острова, молодой вождь Лангедиу, не замедлил подняться на борт «Рюрика». Татуировка у него была богаче, а украшения изящнее, чем у Лабадини. Он предложил капитану Коцебу обменяться именами, на что последний, всегда сохранявший то, что он отдавал, не раздумывая согласился. Из-за этого могли возникнуть раздоры между вождями. Прибывший вскоре Лабадини, почувствовав себя уязвленным, отвернулся от нас, и здесь, на его острове, мы имели дело только с Лангедиу. Вместе с этим живым, умным и славным юношей капитан проверил и усовершенствовал географическое описание Радака.
Торуа, находившийся в 24 милях от Кавена по прямой, вдвое больше по площади и сравнительно меньше населен, чем Тиан. Нас угощали блюдом из тертой кокосовой древесины; мне оно показалось невкусным. Здесь или на Тиане нам предлагали кислое тесто из плодов хлебного дерева. Оно хорошо известно по описаниям путешествий на Отаити [Таити] и не пришлось европейцам по вкусу. Мы провели здесь три дня, запаслись множеством кокосовых орехов и раздали немало железа. Распределявший железо матрос пользовался у островитян особым уважением, и все старались подольститься к нему.
19 февраля мы снялись с якоря и поплыли на юг вдоль рифа, который окружен зеленым венчиком из небольших островов. Через 10 миль его направление меняется, и внутреннее море продолжается на юго-восток, образуя мешкообразную бухту, где и заканчивается эта островная группа. Наше внимание привлек более крупный остров Айрик, расположенный в отдаленной части бухты, и мы направились к нему. Но еще до того, как мы его достигли, с верхушки мачты на юге перед нами открылась земля, лежащая по другую сторону рифа. Это была группа Аур. Мы бросили якорь у Айрика.
