Сегодняшняя Кармен тоже работает, но не на «табачке» (хотя та еще сохранилась в городе), а в «Mercado la Mina» — небольшом частном супермаркете. И у нее тоже есть жених. Как и положено на родине Дон-Кихота и Дон-Жуана, его зовут тоже Дон, только Педро. Дон Педро не так наивен, как Дон-Кихот, не так распущен, как Дон-Жуан, и Кармен очень надеется, что не так ревнив, как возлюбленный ее несчастной тезки. Потому что вечером Кармен обязательно возьмет свои кастаньеты и в компании других севильских красоток отправится на Королевскую площадь перед Севильским собором. Там сеньориты будут танцевать, пока их изящно обутые ножки не устанут отбивать дробь севильянос. И тогда они пойдут в волшебные сады Алькасара, где, словно в Книге Времен, в затейливую арабскую вязь магометанской крепости органично влилась строгая гармония линий Ренессанса. Арабские мавры во время своего господства холили и лелеяли Севилью, поэтому современная Кармен не без основания считает себя немного мавританкой. Во всяком случае, кровь в ней бурлит не меньше! И ей нравится причудливая мавританская архитектура. Девушки будут собирать дикую хурму, срывать сочные оранжевые плоды с апельсиновых деревьев и лежать обнаженными в тени виноградных лоз. И под звон собственных серег обсуждать своих кабальеро. Понятно, что наличие последних в эти моменты не приветствуется.
Ее кабальеро появится ближе к ночи. Зажав свою «партагасину» в зубах, он поприветствует любимую, ловко чмокнув ее в ключицу. Сеньоры в Севилье ходят медленно, оборачиваются на каждую юбку и не вынимают сигареты изо рта — таков местный мужской шик, ничего не поделаешь! И дон Педро не исключение, но все равно приходит каждый раз только к Кармен. Они зайдут в свой любимый ресторанчик к дону Раймундо, угостятся тапас — местной закуской к вину и пиву. Кармен, как всегда, выберет пунтильиту из рыбы к стаканчику сухого хереса, а дон Педро — ломоть хамона (кабанье мясо сырого копчения) к литровой кружке разливного пива. А потом оба захотят незамысловатого севильского «пескаито фрито» — ассорти из жареной мелкой рыбешки и мини-кальмаров. А потом разойдутся и, под молодую риоху, попросят дона Раймундо приготовить «гамбас алахийо» (креветки в чесночном соусе) — так, как только он умеет. Старый дон будет довольно улыбаться и нахваливать аппетит молодых. В Севилье любят вкусно поесть, и Кармен никогда не сидит на диете. Отличные (и весьма пышные) формы поддерживаются при помощи ежедневного фламенко.
Потом парочка отправится на корриду в «Maestranza». И будет со всей толпой громко кричать с трибун «Ola!», приветствуя красавца тореро в золоченом костюме и «торо браво» — смелого быка. Кармен любит корриду, хотя и жалеет быков. Она считает, что это честный бой — пикадор, конечно, умнее животного, зато бык куда более силен и свиреп. Мама рассказывала Кармен, что в день рождения ее старшей сестры, в 1974 году, в Испании как раз был наконец принят официальный указ, разрешающий женщинам-тореро выступать на арене. А до этого они вынуждены были выходить на бой с быком подпольно — но все равно выходили, и неплохо! Это же упрямые и гордые испанки! Мама Кармен на радостях назвала свою новорожденную дочь Валенсия[9] — в честь отважных тореадоров прекрасного пола. Кстати, самая известная в Испании дама-тореро Кристина Санчес доводится Кармен троюродной тетей. Кристина с большим успехом выступала на лучших аренах Испании и Латинской Америки и собирала толпы ревущих от восхищения поклонников… А потом вдруг вышла замуж, родила ребенка и стала простой испанской домохозяйкой. Любовь, понимаешь, amor! Но на фразы типа «Коррида — дело не женское» Кристина по-прежнему отвечает: «Нет, женское. Просто не первой важности!»
Ночь Кармен и дон Педро проведут в домике у Кармен. Севильяне много чего унаследовали от своих мусульманских предков, но в вопросах плотской любви до брака они весьма демократичны. Любовь — это так прекрасно, при чем же тут штамп? Особенно когда ты живешь в благословенном солнцем и природой месте, меж двух величественных акваторий. Ведь Севилья находится на самом южном побережье Испании Коста-де-ля-Лус (Берег Света), откуда рукой подать и до Средиземного моря, и до Атлантического океана. В такой романтической точке земного шара как-то больше думается о вечном, чем о бюрократии. Наверное, поэтому любимое слово всех без исключения андалузских чиновников — маньяна (завтра). Приходите завтра то есть. И так каждый день.
Иногда дон Педро приезжает в субботу с утра и говорит:
— Bamos a la playa, ma chica! (А поехали-ка на пляж, моя девочка!).
— Todos con sombrero? (Все будут только в сомбреро?) — откликается Кармен и весело хохочет.
И они садятся на мотоцикл дона Педро и едут в соседний Кадис купаться. Там они располагаются на нудистском пляже и загорают «без белых полосок». Иногда они катаются на яхте и всегда радостно приветствуют знакомых геев и лесбиянок. Андалусия очень лояльна к секс-меньшинствам, а приморский Кадис — их культурный и тусовочный центр.
Порой возлюбленные мчат на своем байке в другую сторону — в Херес. Час езды, и к их услугам — отменный херес из фирменных именных погребов, выставка лучших скакунов андалузской породы (и Кармен, и дон Педро очень любят лошадей, это у них в крови) и уединенные оливковые рощи — чтобы укрыться от любопытных глаз.
И Кадис, и Херес, и многие другие города и веси юга Испании носят длинную и гордую «прибавку к имени» через дефис. Как и сами испанцы, впрочем. И если саму Кармен полностью зовут Кармен-Гарсия-Хуан-Родригес а дона Педро — Педро-Доменик-Гомес-Диас, то города зовут — название плюс «де-ля-Фронтьера» (пограничный). Кадис-де-ля-Фронтьера, Херес-де-ля-Фронтьера и другие населенные пункты испанского юга своим витиеватым именем напоминают современникам: когда-то именно здесь пролегала граница между арабами и христианами.
В конце месяца, когда дон Педро получает зарплату, они могут рвануть и «за границу» — в соседний Гибралтар, официально принадлежащий Британии. Благо им, как ближайшим соседям, виза не нужна. Гибралтар — это город без национальности и прописки. Формально являясь собственностью Британской Короны, он стоит на испанской земле, находясь в непосредственной близости и под влиянием стран Магриба.[10] Вот такая термоядерная смесь! Название Гибралтара восходит к арабскому Джебель-аль-Тарик (гора Тарика). Мавры, захватившие этот полуостров в VI веке н. э., назвали его так в честь своего предводителя Тарика-ибн-Сеида. Сами жители зовут свой город кратко, но емко — Скала. Гибралтарская скала действительно очень впечатляет. С нее Кармен и дон Педро глядят на противоположный берег пролива — на Африку. Гибралтарский пролив не так уж широк, и в хорошую погоду можно увидеть Танжер — приграничный марокканский город. Еще жених с невестой любуются на гигантские ветряные мельницы на испанской стороне и на мандариновые плантации Марокко. Потом Кармен и дон Педро спускаются в город, расположившийся на западном склоне скалы. Дон Педро сразу идет на Кэннон-стрит в паб «Три пушки» — любимое место английских моряков. А Кармен сначала бежит по магазинам: цены в Гибралтаре гораздо ниже общеевропейских. Они так нравятся Кармен, что она только и делает, что говорит: «Me lo llevo!»(«Я это беру!»). К ночи дон Педро под завязку полон добрым английским элем, а Кармен — впечатлениями и новыми блестящими босоножками для танцев. На посошок она выпивает рюмку сладкого хереса, в Гибралтаре его называют на английский манер — шерри-крим.
