«Горизонт» миновал траверз мыса Европа, когда радист Николай Фурманенко принял штормовое «Предупреждение мореплавателям». Нас нагонял ураганный ветер. Центр циклона быстро перемещался с юго-востока на северо-запад.
Полуденное солнце скрылось, вокруг посуровело. Африканский берег, на котором издалека белели кварталы Сеуты, исчез в расхлестанной штормом мгле. Кургузый датский танкеришко, который сунулся было из пролива курсом зюйд-ост, повернул обратно, торопясь укрыться за брекватером порта. Волны нагоняли танкер, всплескивались на кормовую палубу.
Усилилась качка и на «Горизонте». Стоять, не держась за что-нибудь, становилось труднее. Волны были крутые, как обычно в небольших по акватории водоемах, где им не разгуляться. Заворачивались пенно-кипящие гребни.
Почему-то именно теперь появились дельфины, которых мы не встречали от самой Одессы. Шустрые спутники моряков высовывали из воды лоснящиеся жирные спины, мелькнув плавниками, ныряли в набежавшую волну. То один, то другой обитатель моря вдруг выпрыгивал из пены, виляя вытянутым туловищем, бухался обратно.
Ветер посвистывал, срывал с гребней пену, хлестал дождем. Берег исчезал и появлялся. Прошли пеленг Тарифа. По преданию, тут сделали себе пристанище мавританские пираты. Они смекнули выгодное положение, как выразились бы в наше время, базы, которой не миновать кораблям, плывущим с запада на восток и с востока на запад. Мавры нападали на мореходцев, грабили до нитки, экипаж убивали, брали в плен, чтобы потом продать в рабство. Занятие оказалось в целом выгодное, однако хлопотливое и не всегда безопасное — на кого нарвешься. Иные несговорчивые путешественники отчаянно сопротивлялись, прежде чем расстаться с набитыми в трюме товарами и с жизнью. Бывало и зряшное беспокойство: захваченный купец оказывался пуст. Пораскинув мозгами, мавры решили от морского грабежа перейти к вымогательству. С плывущих мимо Тарифа кораблей требовали мзду. Если отступное не давали, начиналась драка, Отсюда, вроде, пошло слово «тариф».
Насколько верна легенда о Тарифе и былых обитателях его, не ручаюсь. Старинные боевые башни видны с моря хорошо. Штормовой прибой светится белыми вспышками у их подножия, клокочет между скалами, взлетает над пирсом. Пустынна Трафальгарская бухта, где адмирал Нельсон вписал в морскую историю Англии помпезную страницу. Авиаторы, ракетчики, подводники сменили лихих нельсоновских канониров, что стояли у пушек, сжав глиняную трубочку в зубах, надвинув на лоб просмоленную черную шляпу. Но по-прежнему Англия крепко держит и крепко держится за Гибралтар. Таким и остается он в памяти — скала-крепость, хмурая громада, скрытая дождем и грязно-серыми тучами. Бастион, отживающий свой век, в облике его есть что-то выморочное, анахроническое. История движется своим путем и остановить ее нельзя — в этим суть основной сути.
Ураган, о котором предупреждало радио на подходе к Гибралтару, остался позади. Волна, им поднятая, не утихала. Судно, шедшее нам навстречу, подбрасывало — чуть не до половины обнажалось красное блестящее днище. Но советский траулер, который возвращался с путины в Южной Атлантике, волны не смущали, Он видывал и не такое.
Проходя мимо нас, траулер отдал, салют флагом, пожелал счастливого рейса. Мы ответили тем же.
«Желаю счастливого плавания» — за века это стало стандартной фразой. Но моряки по-прежнему вкладывают в нее теплые чувства. Для них она не стандартна.
Современное морское судно — огромное, сильное, надежное инженерное сооружение. Моряк держит в своих руках тысячи лошадиных сил, заключенных в паровые котлы, турбины, дизели, атомный двигатель. Невидимые лучи сквозь ночь, туман, снег предупреждают об опасности. Радионавигационные устройства дают возможность мореплавателю определить свое положение в мировом океане с точностью до ста метров. Условия морского труда совсем иные, чем десять лет тому назад. Времена, когда корабль по сути был игрушкой в руках стихии, теперь кажутся легендарными.
Так ли?
И все же стихия осталась стихией — сокрушающей, слепой, до конца непокоренной. Недаром в соответствующих официальных документах торговый флот именуется видом транспорта «с повышенной опасностью». Романтические кораблекрушения, о которых читали мы в юности с замиранием сердца, почти (почти!) стали достоянием прошлого. Большинство причин аварий устранено. Несчастье с судном, как правило, результат чьей-то ошибки, неопытности, небрежности или неисправности механизмов. К аварии приведет также жестокий тайфун, циклон, передвижка льда в высоких широтах, сжимающая корпус судна.
Весь морской мир был потрясен столкновением пассажирских лайнеров — итальянского «Андреа Дориа» и шведского «Стокгольм». Историки называют его крупнейшей морской трагедией после гибели «Титаника». Погибло более сорока человек и несколько умерло позже от нервного потрясения, травм, связанных с катастрофой. «Андреа Дориа», который считался лучшим пассажирским судном Италии и стоил 30.000.000 долларов, затонул. «Стокгольм» получил тяжелые повреждения, на исправление которых надо было затратить около миллиона долларов, такой же суммы достигал убыток, связанный с выводом судна из эксплуатации. Пассажиры подали пароходным компаниям более тысячи исков с требованием возместить ущерб на сумму около 6.000.000 долларов.
Столкновение произошло у американских берегов в районе плавучего маяка «Нантакет» на одной из оживленных морских дорог. «Стокгольм» покинул Нью-Йорк с 534 пассажирами на борту. «Андреа Дориа», на котором было 1134 пассажира, готовился к прибытию в Нью-Йорк. Была тихая, ясная июльская ночь. Оба судна отлично видели огни друг друга. Если верить показаниям команд, и итальянцы и шведы действовали точно в соответствии с ППС — международными Правилами для предупреждения столкновения судов в море.
Если верить… Разбирательство исков, поданных «Италией лайн» и «Суидиш-Америкен лайн», которым принадлежали суда, продолжалось три месяца. Процесс был сенсационным, но вдруг… обе компании с обоюдного согласия решили его прекратить. Это бросает свет на «загадочную» историю. Все отчетливее выяснялось, что в погоне за прибылью пароходные компании пренебрегали безопасностью пассажиров…
Что касается штормов, то есть моря более благополучные, есть неспокойные. Бискайский залив, рассказом о котором я начал эту главу, пользуется среди моряков заслуженно скверной репутацией. Особенно зол он зимой. Лоция, своеобразный справочник, в котором изложены все требуемые мореплавателю сведения о данном районе, сообщает коротко и многозначительно: «Особенно сильные штормы наиболее часто отмечаются в период с ноября по февраль… Они сопровождаются пасмурной дождливой погодой и являются очень опасными как в открытой части залива, так и у побережья». Составители лоций знают цену словам и выражение «очень опасные» надо понимать буквально. Был случай, когда из-за жестокого январского шторма в Бискайском заливе, вплоть до Гибралтарского пролива, прекратилось все морское сообщение. Десятки кораблей и судов, захваченных ураганом в море, терпели бедствие. Счастливцы, укрывшиеся в гавани, не смели высунуть из нее нос. Расписание движения — святыня дли морских пассажирских компаний. В эти дни оно полетели кувырком. Горделивые лайнеры — «рысаки» также отстаивались у пирса, ожидая у моря погоды, как самый захудалый портовой баркас. Пассажиры пересаживались на поезда.
