Завоеватели натравливали одних правителей на других, одни племена на другие, обманом и коварством добиваясь своих гнусных целей. Так, Писарро, чтобы покончить с последним «императором» Атауальпой, подобно Кортесу, пошел на хитрость. Испанский предводитель пригласил Атауальпу в Кахамарку. Во время встречи монах Висенте де Вальверде, позднее ставший епископом Куско, прочитал для гостя проповедь. Он сказал между прочим, что папа римский поручил испанскому королю подчинить жителей здешних земель и что Франсиско Пнсарро выполняет эту миссию по указанию своего монарха. В заключение каноник призвал Инку обратиться в христианскую веру и объявить себя вассалом императора Карла V.
Однако Атауальпа не внял уговорам и с раздражением ответил: «Я не должен быть чьим-то вассалом. Ваш император, возможно, столь же велик, как и я, и мне приятно будет считать его своим братом. Что касается этого «папы», о котором мне только что говорили, то он, видимо, сумасшедший, так как раздаривает земли, которые ему не принадлежат. А веру мою на другую я менять не собираюсь»[28].
Тогда Писарро подал знак солдатам, и они набросились на безоружную свиту Инки, которую тут же перебили. Атауальпа был пленен.
Пятитысячная армия индейцев, стоявшая у стен Кахамарки, не пришла на помощь своему правителю. Командовавший ею касик[29] Руминьяуи увел войска на север[30].
Испанцы тем временем пообещали освободить Атауальпу, если он внесет выкуп. Атауальпа согласился заполнить большую комнату, куда его заточили, золотом, а две соседние комнаты — серебром.
Со всех концов страны инки начали свозить драгоценные металлы. Золота и серебра они доставили столько, сколько требовали алчные конкистадоры. Но это не изменило коварного замысла Писарро — Атауальпа был казнен. Золото продолжало прибывать в Куско до тех пор, пока жители Тауантинсуйю не узнали о гибели своего правителя.
Сохранилось предание о том, как один из местных касиков, получив весть о смерти Атауальпы, приказал построить лестницу на недоступную горную вершину и перевезти туда собранный для выкупа металл. Поднявшись на гору вслед за доставленным золотом, он велел тут же разрушить лестницу и похоронил себя заживо[31]. Существует легенда и об индейцах, которые после смерти Атауальпы бросили на дно озера Титикака золотую цепь длиной около 200 м (диаметр ее колец достигал 4 см), сделанную по заказу Уайна Капака в честь рождения Уаскара (ее с трудом поднимали 200 человек), лишь бы она не досталась испанцам.
Расправившись с индейцами руками самих индейцев, конкистадоры повели себя как истинные завоеватели. Они перестали считаться даже с теми, кто перешел на их сторону. Недовольство местной знати вылилось в вооруженное выступление против испанцев.
Манко Инка, брат покойного Уаскара, излечившийся от своей политической слепоты после того, как побывал в плену, поднял в 1536 г. народное восстание. Повстанцы осадили Куско и в одном из боев наголову разбили многочисленный отряд врага под командованием генерал-капитана города Хуана Писарро, брата предводителя конкистадоров (сам Хуан погиб в этом сражении). Однако было уже поздно. К тому времени по просьбе Писарро из соседних испанских колоний и из самой Испании прибыли в Перу крупные подразделения.
Потерпев поражение от превосходящих сил противника, Манко Инка укрылся в труднодоступной горной местности Вилькапампа, ставшей центром своеобразного новоинкского государства и освободительной борьбы индейцев.
После убийства Манко Инки испанцами в 1544 г. его младший сын — Тупак Амару взял руководство движением в свои руки. И снова завоеватели прибегли к испытанному методу. Усыпив бдительность вождя, они захватили его в плен и в 1572 г. казнили.
В 1542 г., через год после смерти Писарро[32], стремясь упрочить свою власть (а также в связи с участившимися в Перу междоусобицами среди конкистадоров), Мадрид учредил вице-королевство Перу[33]. В него вошли почти все владения Испании в Южной Америке и некоторые центральноамериканские земли.
Со временем Перу стала одной из самых драгоценных «жемчужин» в испанской короне. Случалось, что вице-королей Мексики переводили в порядке повышения на аналогичную должность в Перу. При этом их жалованье заметно увеличивалось.
Вице-король пользовался по существу неограниченной властью. Он отчитывался лишь перед королем и Верховным советом по делам Индии в Мадриде. Не меньшей властью в колонии обладала католическая церковь. Она призвана была «освятить» завоевание, придать конкисте вид дела праведного, угодного всевышнему. Поэтому за спиной испанского воина, как тень, маячил монах с распятием в руках.
Вся духовная жизнь колонии находилась под неусыпным наблюдением церкви, которая не только имела различного рода доходы, но и являлась одним из крупнейших землевладельцев. Особенно укрепились ее позиции в связи с учреждением в Перу инквизиции, которая, по горькой иронии судьбы, начала свою деятельность в год открытия в Лиме первого в Южной Америке высшего учебного заведения — университета св. Марка (1551). Это произошло 16 лет спустя после основания самой Лимы[34].
Надо сказать, что Лима была не первым построенным испанцами городом в Перу. Вскоре после высадки на перуанской земле Писарро основал высоко в горах город Хауха, который предполагал превратить в центр и оплот конкисты. Однако место он выбрал неудачно: топливо взять было негде, а климат оказался суровым. Безуспешно пытались испанцы возделывать здесь привычные для них культуры. Люди и домашние животные никак не могли акклиматизироваться. Главной же причиной, побудившей конкистадоров взяться за поиски нового места для будущей колонии, была насущная потребность в порте, столь необходимом для укрепления ее связей с метрополией.
В декабре 1534 г. специальный поисковый отряд отправился в долину Римак и остановил на ней свой выбор: удобная бухта, пресная вода, плодородные земли, жаркое, как в Испании, солнце. Словом, все необходимое минус капризы климата. Никому и в голову не пришло, что солнце ярко светило в долине в тот день, можно сказать, случайно, оно вообще появлялось там из-за свинцовых туч лишь на три летних месяца (а ведь в южном полушарии декабрь как раз и является самым разгаром лета). Люди Писарро никак не могли предположить, что яркое солнце через два месяца скроется на весь остаток года в пелене мокрого тумана, а с берега, омываемого холодным течением, начнут дуть ледяные ветры. Испанцы, сами не ведая того, выбрали место, микроклимат которого позднее один перуанский писатель назовет «тюремным». Говорят, что немало способствовали этому и проводники-индейцы, которые заведомо дезинформировали пришельцев.
