Бараки находятся на окраине заповедника. Когда мы приезжали в прошлый раз, у нас не было времени побродить по окрестностям. Да и зима была. А в этот раз мы попали в разгар лета. Практически каждый день жители бараков ходили на речку, которая протекает по дну глубокого ущелья прямо по границе военного полигона. Это был у них чуть ли не единственный вид активного отдыха.
В пятницу вечером мы приехали в кентлинские бараки, а в субботу утром я уже работал — выносил офисную мебель из Национального банка Австралии. Фирма, занимающаяся благоустройством офисов, принадлежит полякам. Работать они предпочитают с соотечественниками или хотя бы выходцами из Восточной Европы. Двое русских у них работают постоянно. Но иногда возникают авралы, когда нужно срочно очистить большой офис. Тогда набирают всех, кто в этот момент окажется под рукой.
Рано утром к баракам приехал микроавтобус, в который загрузилось практически все мужское население. И уже через час наравне с бывшими инженерами, спортсменами, медиками… я таскал тяжеленные столы и офисные перегородки, тумбочки и полки к дверям лифта, потом выгружал их в подвале и составлял на маленькие грузовички, затем снаружи перемещал с них на большегрузные трейлеры (они не могли проехать в подвал банка из-за своих габаритов), а с трейлеров — на склад. Отдыхать удавалось только в дороге или в ожидании очередной машины. И так двенадцать часов подряд.
А с понедельника я стал работать на грибной ферме. Опять же по рекомендации русских из бараков. Хотя вряд ли на такую грязную, тяжелую и в то же время малооплачиваемую работу берут только «по блату». Задача у нас, русских, китайцев, вьетнамцев и кампучийцев, была простая: менять землю. Вначале нужно вытащить из душных, жарких, со стопроцентной влажностью (микроклимат создавался для грибов, а не для работников) ангаров мешки с использованной землей и забросить их в кузов грузовика. Потом разгрузить грузовик с новыми мешками, занести их в ангары, расставить на полках, утрамбовать и выровнять землю…
Кроме меня, там работало еще трое русских: Саша — тренер по плаванию из Молдовы, Олег — бизнесмен из Санкт-Петербурга, Виктор — хирург из Казахстана. Вернее, бывший тренер, бывший бизнесмен и бывший хирург. В Австралии у них всех положение было одинаковое. Они подали на статус беженца и болтались между небом и землей, не зная, удастся ли получить столь вожделенное гражданство.
Через две недели в бараке появился Виталий и огорошил меня своим рассказом:
— В прошлый приезд в Кентлин ты рассказывал об автостопе. Я слушал вполуха, думал, мне это никогда не пригодится. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. 9 декабря я решил поехать в Байрон-Бэй. Друзья собрались меня провожать. Выпили, как водится, лишнего, и на поезд я опоздал. А ехать-то было нужно! И тут вспомнил об автостопе. Выехал на электричке на окраину города, вышел на шоссе и поднял палец. Все, как ты учил! Довольно быстро поймал машину до Ньюкасла. Водитель попалея интересный. Рассказал я ему — кто и куда еду, а он дает мне свой сотовый: «Набери номер…» Я подумал, надо помочь человеку. Позвонил. Попал в справочную аэропорта. Водитель просит: «Ты спроси, есть ли места на самолет до Байрон-Бэя?» Мест не было. «Что же ты будешь делать?» — заволновался он. Я же не мог понять, в чем проблема: «Да так же, выйду на трассу и подниму палец». Мне показалось, что вопрос исчерпан. Ну, хотел человек посадить меня на самолет, но ведь не судьба — нет мест. Однако водитель так не считал. Он опять попросил меня позвонить. На этот раз на аэродром, с которого летают маленькие частные самолеты. Там мне сказали, что все самолеты в Байрон-Бэй уже улетели. «Что же делать?» — спросил я в трубку. «Нанимайте самолет», — посоветовали мне. «За сколько? За 1000 долларов? Согласен! Берем!» — неожиданно сказал он и, порывшись в кармане, достал толстую пачку. — Пересчитай». Я пересчитал. Там было 950 долларов. «Когда приедем, я добавлю полтинник», — пообещал он и свернул в аэропорт. И вскоре я, как какой-нибудь принц или миллионер, полетел на своем самолете. В результате всех этих приключений я добрался до Байрон-Бэя «авиастопом» — на два часа раньше, чем поезд, на который я опоздал!
10 февраля мы попрощались с жителями бараков. Русская община, существовавшая здесь около двадцати лет, доживала последние дни. Австралийская санэпидстанция признала бараки непригодными для жилья. Нужно было или проводить их реконструкцию, на которую требовалось, по крайней мере, 30 000$ (а их, естественно, не было), либо закрывать. Попытки пересмотреть это решение успеха не имели. Жильцы уже перестали бороться за сохранение общины и лишь старались выторговать дополнительный месяц «жизни», чтобы успеть найти подходящее жилье.
Русская община в бараках только на первый взгляд могла показаться дружной и сплоченной. За те три недели, которые мы там прожили, я услышал о конфликтах, склоках и разборках. Все, как в обычной коммунальной квартире или даже в тюремном бараке. Нервы ведь у многих были подорваны бесконечным ожиданием. Годами люди ждали решения своей судьбы, находясь «между небом и землей». Большинство из них даже английский язык не учили. А зачем? Вдруг откажут, и придется возвращаться в Россию? Но сложно было и тем, кто все же получал австралийское гражданство. За годы ожидания они разучались жить, работать, планировать будущее. И новые австралийские граждане оставались в уютном и таком привычном мире кентлинских бараков. Сюда же возвращались неудачники. Они не смогли найти своего места в австралийском обществе и предпочли опять вернуться к русским.
И вот этой уникальной «барачной общине» пришел конец. Одновременно пошла на спад очередная волна эмиграции из России. Все, кто хотел уехать во что бы то ни стало, это уже сделали. И мощный поток беженцев превратился в тоненький ручек эмигрантов-специалистов. Так раньше ехали на Крайний Север — заработать и свалить. Если и не назад в Россию, то в Англию или в США.
Русскоязычный австралиец
Из Сиднея выехали по Нью-хайвэю в сторону Мельбурна. Приближаясь к центру Канберры по двухрядному шоссе через лес, который постепенно переходит в городской бульвар, мы неожиданно попали в зону величественных зданий, находящихся на приличном расстоянии друг от друга. Очень странный город, скорее огромный лесопарк, внутри которого спрятаны городские здания.
В Австралии нас женщины подвозили чаще, чем мужчины. Одна из них и привезла к дверям православного Иоанно-Предтеченского храма. После окончания службы мы подошли к отцу Александру Морозову.
— Можно нам поставить палатку во дворе церкви?
