Циклоны шли один за другим с запада на восток, и на картах погоды, которые получал Иван, было видно, как в районе моря Беллинсгаузена они смещаются к югу. Дело в том, что в этот момент в юго-восточной части Тихого океана встал большой антициклон с эпицентром в районе острова Пасхи. Его южный край достиг пятидесятых широт и оттеснил проходящие циклоны к югу. Свирепые циклоны, стиснутые с двух сторон, рикошетом отскакивали от антициклона и даже наползали на материк Антарктиды. Для нас это означало лишь то, что мы вместо желанной южной, стали попадать в северную их часть, при этом получая встречный ветер. Ухудшение ситуации произошло во вторую неделю нашего плавания вдоль Антарктиды, когда мы прошли 88-й градус западной долготы. Ветер, до сих пор в основном полных курсов, все чаще и настойчивее стал поддувать от юго-запада-запада. Обилие отличной погоды вдоль всей западной части Южной Америки автоматически означало для нас ветер в лоб, и с этим, похоже, ничего нельзя было поделать. Пытаемся идти под углом к волне, и яхту постоянно окатывает сверху. Из задраенных люков течет вода в кают-компанию, температура внутри около пяти градусов. Сырой холод стал нашим попутчиком в плавании вдоль Антарктиды.
Когда приходил ветер с запада, мы закрепляли руль и тихим ходом шли на юг, в сторону Антарктиды. Это давало нам возможность набрать высоту и заниматься ремонтными и хозяйственными делами. За день мы ремонтировали грот, откачали трюма, перевязали бочки на трансваере, заменили потертые шкоты, долили масла в гидравлику. Народ разработался и повеселел, что позволяло принять некоторое количество спиртного. Этим день и закончился. Но, надо заметить, исчез былой азарт и потускнел сам процесс выпивки. Мы выжаты и опустошены. Даже (в это невозможно поверить) водка отвергается. Теперь мы знаем, что и для нее нужна энергия, хорошая стимуляция и поддержка.
Весь следующий день мы шли на юг, 3-узловым ходом, дошивали грот и топили баню. К вечеру ветер пошел к югу и мы моментально поставили грот, причем завели все рифления, заменили стакселя и пошли на запад. Ветра хватало для полного бейдевинда, яхта хорошо шла в метровой волне, стрелка компаса подпирала заветную цифру 270, слова легко слетали с губ. К вечеру ветер докрутил до галфвинда, и этот факт, в совокупности с протопленной баней, звучал в душе почти мажорным аккордом, который и летел к горизонту. Баню принимали уже в темноте. Это было больше согревание, чем баня, но, тем не менее, закончилась она традиционно — окатыванием себя из ведра забортной водой, последующим согреванием и окончательным мытьем уже пресной водой. Лампочка еле пробивала пелену пара, голый народ хихикал и временами громко орал. Мы совершенно забыли, где находимся, во всяком случае, обстоятельство полной изоляции от всего мира отошло в сторонку. После бани я приготовился стоять на руле всю нашу вахту, пока Сашка мылся. Но он вышел и со словами «надо беречь друг друга» сменил меня. Праздник вскоре пошел на убыль: за ночь ветер вернулся к западу и заставил Диму с Артуром вместо запада идти на юг. Похоже, что в промежутках между циклонами здесь всегда дует с запада-юго-запада. В десятый раз с Иваном выжимаем информацию с погодных факсов, в надежде отыскать хоть слабое обещание любого другого, но не западного ветра. Но циклоны идут строго по одному и тому же коридору, их нижние, попутные нам вихри метут снег над материком и прибрежными льдами. «Урания-2» — не воздушный шар и попасть туда не может. До 130-го меридиана, от которого лучше всего можно было бы повернуть на Новую Зеландию, осталось около тысячи миль. Сделать это раньше — значит принять все встречные шторма и удлинить себе путь вдвое. Даже Аркадию, стороннику тропических вариантов, понятно, что нам нужно как можно дольше идти вплотную к Антарктиде, а потом уж рубануть поперек «неистовых и ревущих» и вывалиться к Новой Зеландии с юга. Так и двигаемся вдоль Южного Полярного Круга, как бы держась за эту невидимую нить, постоянно пересекая его в ту или другую сторону.
Чтобы хоть как-то изменить ситуацию, запускаем двигатель и идем на волну. На средних оборотах выходит около трех узлов, это очень мало с учетом того, сколько мы теряем диз-топлива. Но, тем не менее, мы проверяем эту идею и расходуем всю солярку из расходного бака. Во второй половине дня при попытке завести двигатель задымил стартер — старое больное место. С этого момента пошла сплошная «чернота», она уже неудержимо валилась без задержки, как падает в море отколовшийся от ледника кусок льда, превращаясь в айсберг. Стартер сняли, просмотрели. Подгорела катушка, но сам стартер пока еще живой. 1 марта штиль, первый штиль у берегов Антарктиды. «Уранию-2» валяет зыбь с борта на борт. Волна пологая и гладкая, без ветровых зазубрин. Завели двигатель, шли почти целый день на запад. А вечером был праздничный обед в честь дня рождения моей жены Людочки и отца Димы. Дима долго колдовал у плиты и сделал очень приличный омлет из яичного порошка. Мы произнесли фундаментальные тосты, обращаясь к именинникам, и выпили за их здоровье и скорейшую встречу с ними.
Очень часто шли в тумане. Видимость ограничивалась милей, иногда метров двести, остальное было за занавесом. Все наши страны и острова, и 130-й меридиан, после которого мы должны были повернуть направо, — все это было где-то впереди и лежало за туманом. Мы не включали ходовые огни, знали, что здесь никого нет. А если этот пустынный район и проскакивал какой-либо корабль, идя из антарктической станции домой на север, то вероятность встречи с ним была равна нулю. Мы шли вторую неделю в пустынном океане, и все равно почти каждую ночь я продолжал выпрашивать у кого-то стоянку на ночь. Мне снилось, что яхту таскает течениями между островами и мелями и я жду удара в темноте… Ночные кошмары живут в ночных снах, а днем — никаких островов и мелей, глубины вполне приличные — пять тысяч метров, в общем-то все спокойно. Стакселя зацепились за встречный ветер и гребут, стараются, грот тоже прижал как бы уши, впрягся. Долбим по четыре узла, это хорошая скорость. Но в целом, за редким исключением, дует с запада и юго-запада. Я десятки раз перемеряю оставшееся расстояние. Я ничего не могу делать, кроме этого. Мир состоит из трех параметров: расстояние, скорость, усталость. При одинаковой возможности идти на север или юг всегда выбираем южное направление. Утром очередной натиск: Валера опять заводит разговор о том, чтобы идти на север. Аркадий подхватывает, настойчиво предлагает подняться на север и после этого идти по цепочке тропических островов на запад, к Новой Зеландии. Это крюк в шесть тысяч миль, уводящий «Уранию-2» от маршрута. Я не могу этого принять по принципиальным соображениям и говорю минут десять без перерыва, в полной тишине. Пар изо рта. Народ полунапряжен, значит, основные разговоры еще впереди. А пока топим сливочное масло, подаренное украинцами, Иван ремонтирует выхлоп дизель-генератора. По-прежнему идем на юг, юго-запад. Окна рубки забиты снегом, и, чтобы видеть стакселя и грот, я протираю запотевание ладонью изнутри, и в белой мути проступают паруса, напряженные от работы.
