Ледовое шоу
27 февраля 1934 года «Правда» помещает на первой полосе приветствие Сталина и членов Политбюро:
«Лагерь челюскинцев, Полярное море,
начальнику экспедиции Шмидту
Шлём героям челюскинцам горячий большевистский привет. С восхищением следим за вашей героической борьбой со стихией и принимаем все меры к оказанию вам помощи. Уверены в благополучном исходе вашей экспедиции, в том, что в историю борьбы за Арктику вы впишите новые славные страницы.
Сталин, Молотов, Ворошилов, Куйбышев, Орджоникидзе, Каганович»
К моменту появления этого официального приветствия[204] прошло две недели с момента кораблекрушения. Затянувшееся молчание политического руководства страны, скорее всего, отражает колебания в выборе политической оценки произошедшего. Когда решение было наконец принято, все силы были брошены на то, чтобы не только спасти людей, но и извлечь максимальный пропагандистский эффект из неудачной экспедиции (рис. 6–5). Известна фраза Бернарда Шоу, сказанная им советскому послу: «Что вы за страна! Полярную трагедию вы превратили в национальное торжество, на роль главного героя ледовой драмы нашли настоящего Деда Мороза с большой бородой. Уверяю Вас, что борода Шмидта завоевала вам тысячи новых друзей».
Рис. 6–5. Спасение челюскинцев изображали даже на коробках спичек. Причём в экспортном варианте
В отличие от недавней операции по спасению Нобиле, спасение челюскинцев было проведено блестяще. Все участники экспедиции были доставлены на Большую землю, и никто из лётчиков не разбился, тогда как в случае Нобиле число погибших превысило число спасённых. И если операция по спасению Нобиле показала бессилие мирового сообщества, то спасение челюскинцев, напротив, стало впечатляющей демонстрацией возможностей СССР в Арктике.
Подготовка и проведение спасательной операции и последовавшее триумфальное возвращение челюскинцев заняли в общей сложности больше четырёх месяцев. Всё это время страна жила челюскинцами, газеты регулярно публиковали сообщения правительственной комиссии, подробности жизни в лагере Шмидта и рассказы участников экспедиции.
Пропагандистская кампания на этом не закончилась. Возвращение челюскинцев было построено как триумфальное шествие от Владивостока до Москвы. В городах по ходу движения их поезда были организованы торжественные встречи. Праздничная демонстрация растянулась вдоль всей страны, точнее, вдоль всего земного шара: пока челюскинцы добирались до Владивостока, Шмидт совершал турне по Америке и Европе. В Москву он вернулся в том же поезде, что и остальные челюскинцы. Кульминацией торжеств стал парад 19 июня на Красной площади, когда 200 тысяч листовок были сброшены с недавно построенного самолёта-гиганта «Максим Горький» – ещё одного предмета гордости Страны Советов.
Тон газетных публикаций этого периода порой вызывает недоумение. В ряде публикаций «челюскинская эпопея» уподобляется военным действиям – авторы усиленно нагнетают эмоции, стремясь вызвать у читателя ощущение осаждённой крепости. Так, в день счастливого завершения операции «Правда» выходит под заголовком: «Советские лётчики показали чудеса героизма, показали, на что способен трудовой народ, когда встанет вопрос о защите его великой родины». Далее в редакционной статье спасение полярной экспедиции чудесным образом превращается в финальную битву добра со злом, итогом которой становится победа большевиков над мировой буржуазией.
Блестящая победа завоёвана
Великая война на Северном Ледовитом океане закончилась блестящей победой большевиков.
Это была война. Против большевиков были пущены в ход сильнейшие и убийственные средства, превосходящие военную технику современной буржуазии. Дикая пурга преследовала советских лётчиков сильнее, чем это могли бы сделать ядовитые газы. Льды держали в двухмесячной осаде мужественный коллектив лагеря Шмидта, и напор их сносил аэродромы и постройки. Грохот льдов действовал морально на осаждённых, как непрерывный орудийный обстрел. Всё было сделано для того, чтобы сломить дух небольшого советского отряда. Но с первого дня, когда команда «Челюскина» оказалась на льду, и до последнего дня, когда остались на льду только шестеро, твёрдое, боевое настроение не покидало бойцов.
Большевики победили в этой войне потому, что на их стороне была мощная современная техника и высшее командование страны могло сразу же своими собственными средствами сосредоточить необходимые для отпора силы. <…>
«Челюскин» погиб в ледяной пустыне. Но всюду на окраине оказались советские населённые пункты и в них энергичные советские люди. Днём и ночью работали радиостанции, и возбуждающий ток революционной энергии передавался непосредственно из Москвы.
Большевики победили потому, что в этой войне они проявили сочетание американской деловитости с революционным размахом, показали замечательное искусство организации и пламенный энтузиазм. Правительственная комиссия, организованная сейчас же, как только была получена весть о гибели «Челюскина», была по своим задачам и по всему стилю работы военным штабом. Вся советская общественность выстроилась, готовая принять к выполнению любой приказ.
Большевики победили потому, что по первому требованию они могли мобилизовать в указанном месте столько бойцов-героев, сколько их было необходимо. Никто не сомневается в том, что если бы понадобилось послать в десять, в сто раз больше таких же бойцов, Советская страна не испытала бы недостатка в них. Но на войну со льдами не приходилось посылать. Туда рвались, и тот, на чью долю пала высокая честь подвига, был предметом зависти для сотен и тысяч оставшихся.
Большевики победили потому, что ломающимся льдам могли противопоставить свою несокрушимую спайку, свою революционную цельность, своё стальное единство. Боевая спайка большевиков с беспартийными была в лагере Шмидта. Боевая спайка – в стране, которая дралась за челюскинцев. <…> Великая боевая выдержка ленинского штаба перекликалась с великой выдержкой отряда в лагере Шмидта. Словно они в глаза друг другу смотрели через тысячи километров, – вождь партии и начальник крохотной армии челюскинцев. <…>
Ляпидевский, Леваневский, Молоков, Каманин, Слепнёв, Водопьянов, Доронин показали чудеса героизма, показали, на что способен стосемидесятимиллионный народ, когда встанет вопрос о защите его родины.
Миллионы людей по всему земному шару следили пристально, иные затаив дыхание, за этой войной. Подавляющее большинство, трудящиеся всего мира следили, с глубоким волнением, с величайшим сочувствием, и челюскинцы были им дороги, потому что они не просто пострадавшие. А бойцы любимой советской страны.
<…> Враги прочили нам неудачу, прикрывая злорадство плохо сделанной миной лицемерия. Враги мысленно подставляли на место пурги, на место торосов, на место полярной стужи совсем другие величины. И победу советских лётчиков они должны были принять как поражение не только природы, но и своё собственное.
<…> Личность буржуазного исследователя немного стоит в капиталистических странах. Сколько погибло отважных борцов только потому, что правительства не находили нужных сумм на спасение, а общество было равнодушно. Спасать челюскинцев в условиях капитализма значило бы нанимать у капиталистов суда, покупать лётчиков, расценивать героизм на золото.
Среди позора, которым запятнало себя царское правительство, выделяется по драматизму своему история гибели лейтенанта Седова. Легкомысленно была снаряжена его экспедиция. <…> А когда он потерпел крушение <…> царское правительство отказалось от помощи, не расщедрилось ни на одну копейку – пусть погибает!
В советской стране дорог каждый борец за революцию. На примере спасения челюскинцев весь мир мог лишний раз убедиться в том, как ведут войну большевики. <…> Советское правительство – полный хозяин в своей стране. Никто не может нажиться на бедствии и сделать спасение людей источником высокого дивиденда. <…>
Два месяца войны за челюскинцев вошли в славную историю пролетарской революции. Это было незабываемое время не только общего и единого подъёма любви к доблестным челюскинцам, оказавшимся в беде, тревоги за них, но и общей боевой проверки нашей готовности к испытаниям. Партия и миллионы беспартийных почувствовали в эти дни железную и непреклонную волю руководства, и от этого было такое спокойствие, такая уверенность в себе.
И эта блестящая победа завоёвана!
