Другой спутник голода — туберкулез. Города Пара и Белем — постоянные очаги туберкулеза, который распространился по Амазонке и ее притокам в глубь области, поражая индейцев в такой степени, что известны случаи вымирания целых племен. Вероятно, поэтому и называют его здесь «белой чумой». Недостаток в пище железа (оно идет на построение гемоглобина), солей кальция и натрия, витамина С и других витаминов и т. д. и т. п обусловливает поражение жителей Амазонии многочисленными болезнями: пеллагра, скорбут, всевозможные анемии., арибо-флавиноз, ксерофталмия, разные формы гастроэнтеритов и тропических колитов, голодные отеки и еще многие другие заболевания и недомогания.
Население Амазонии за последние 50 лет не увеличилось, хотя в целом по Бразилии отмечен значительный прирост — 192 % (отметим, однако, что это не один естественный прирост, а еще и прирост за счет иммиграции: с 1884 по 1939 г. в Бразилию иммигрировало 4 158 717 человек). В некоторых же штатах, наоборот, численность населения сократилась, например, в штате Пара и на тер-ритории Акре за 20 лет на 48 000 человек.
Есть попытка объяснить эту убыль за счет бегства из Амазонии в другие районы страны, однако гораздо проще ознакомиться с показателями смертности: 239 младенцев погибают из тысячи на первом году жизни и только от одного туберкулеза умирает 250 человек на 100 тысяч населения.
Кастро выделяет следующую область голода в Бразилии, область сертан*. Она лежит между реками Пара-наиба на севере и рекой Итапикуру на юге, включая цен-тральные части штатов Пиауи, Сеара, Рио-Гранде-до-Нор-те, Параиба, Пернамбуко, Алагоас, Сержипе и Баия, охватывая площадь 670 тысяч квадратных километров с населением около 6 миллионов человек.
Если Амазония и «сахарный» Северо-восток-области распространения эндемичного голода, где население изо дня в день находится в условиях недостаточного и недоброкачественного питания и влачит постоянно полуголодное существование, то в сертанах Бразилии голод носит иные формы. «Это уже не постоянное голодание, вызванное условиями повседневной жизни, а голод, разражающийся эпизодически, как эпидемия», — пишет Жозуэ де Кастро. «Жизнь в сертанах характеризуется острыми вспышками голода, связанного с засухами, которые чередуются с периодами относительного благополучия в нормальные годы. Здесь эпидемии массового голода, количественного и качественного, вызывают крайние пределы упадка питания и острого истощения, поражая все население — фермеров, поденщиков, мужчин, женщин и детей, попадающих под беспощадные удары жестокого бича — засухи».
В области сертан население возделывает на орошаемых полях кукурузу, маниоку, бобы, фасоль, рис, овощи, сажает плодовые деревья, разводит скот. «В нормальное время питание жителей, хотя и далеко от изобилия, но достаточно, чтобы предотвратить появление эндемичных заболеваний», — пишет Кастро. И далее:
«В период дождей, когда реки выходят из берегов, оплодотворяют поля, в сертанах наступает даже относительное довольство. Однако эти периоды, когда сертаны цветут, а житницы наполняются, очень кратковременны. Нужно затратить геркулесов труд, изматывающий до конца энергию народа, чтобы извлечь из полубесплодной почвы продовольственные ресурсы, достаточные для обеспечения экономически изолированного населения этой отдельной области. За счет напряженного труда жители сертан могут до некоторой степени поддерживать равновесие между потреблением и производством продовольствия при нормальном выпадении дождей. Любые отклонения в режиме осадков — задержка поступления дождей, их преждевременное прекращение или отсутствие в нужный момент-вызывают страшный продовольственный кризис.
С наступлением засухи экономика области дезорганизуется до основания, и в сертанах наступает голод».
Засухи посещают область сертан всегда неожиданно и застают врасплох несчастных тружеников полей, а правительство никогда не заботится заблаговременно обеспечить запасы продовольствия на случай будущего бедствия.
Обычно засухи длятся в течение одного года, но нередко климатические условия нарушаются на 2 и даже 3 года подряд. Бывает, что засуха охватывает небольшую территорию. Если же она простирается на значительную территорию, что имело место в штате Сеара в 1915 году или в 1877 и 1932 годах по всей области сертан, то наступает катастрофическое бедствие. Частичная засуха на-ступает каждые 4-5лет, общая-через 10–11 лет, а засуха катастрофическая-через 50 лет. «Исключительная засуха сопровождается неописуемыми нищетой и лишениями», — пишет исследователь сертан Сильва Виэйра.
Население съедает все запасы и набрасывается в поисках пищи на малосъедобные дикорастущие растения, об употреблении в пищу которых в других местах не могло быть и речи и которые не обладают иными качествами, кроме способности обмануть на несколько часов мучительный голод, набивая желудок небольшим количеством целлюлозы.
Во время засухи даже дикие животные гибнут или убегают в другие районы. Путешественники Спикс и Мартиус, проезжавшие по сертанам в засуху, были пора-жены пустынностью пейзажа. Они записали: «Животные, кажется, совсем покинули эту выжженную пустыню. Жизнь и движение сосредоточены только в муравейниках. Птицы и млекопитающие, вероятно, переселились в области, более богатые водой».
Когда истощились последние источники пищи, население начинает массовое бегство в другие места, по пути питаясь чем попало, порой даже ядовитыми растениями и семенами.
Используют в пищу клубни макамбиры*, которые варят несколько часов, сушат и толкут, чтобы получить муку, напоминающую опилки. «Пища отчаявшихся» — так называют корни мукуны*. В большом бобе этого растения содержится 3–5 очень твердых и плоских семян, по цвету которых различают мукуну черную и мукуну красную. Во время голода идут в пищу обе, причем у красной используется и корень и семя, а у черной мукуны — только корень. Беженцы знают о ядовитости растения и едят ее уж тогда, когда нет никакой пищи. И даже это растение в годы сильных засух почти нацело истребляется отчаявшимися жителями.
Население сертан устремляется в поисках спасения к морю. Этот трагический исход запечатлен недавним очевидцем и исследователем сертан Пейшото. Он пишет:
«Обжигая шипы кактусов, они (беженцы. — Л. Р.) дают их скоту, и губы животных покрыты рубцами и запек-шейся кровью…. Люди ходят к далеким колодцам в поисках воды. Но колодцы пусты… Однако, если скот погиб-нет от истощения, то пропадет и надежда на бегство и нет уже надежды захватить с собой то, что можно спасти, и выйти вместе с другими на путь страданий… Однако человек уже исчерпал всё, что можно было употребить в пищу: чертополох, шике-шике* в виде бейжу*; макамбиру в виде муки; листья маниоки; перетертые и толченые семена мукуны, мытые и перемытые в девяти водах; омбу и пальму карнаубу, свой последний ресурс… Но что даёт это скудное и до сих пор считавшееся вредным питание?
