Это письмо пришло вскоре после вторжения американских войск в Камбоджу.
В первый день нашего путешествия по Америке дорога № 80 провела нас в пяти километрах от маленького и тихого университетского городка Кент. Мы не могли туда заехать: Кент находится в закрытом для советских журналистов районе. В конце поездки мы побывали в Джексоне. Жесткие сроки командировки удержали нас qt соблазна зайти в тамошний университет. Да и тишина нас обманула. Погруженный в истому «индейского лета» Джексон казался сонным. Могли ли мы тогда знать, что через полгода названия «Кент» и «Джексон» замелькают на страницах газет всего мира!
У американских журналистов есть профессиональное выражение: «На кухне что-то варится!» Это означает, что следует ожидать каких-то важных новостей или событий. В конце апреля семидесятого года вашингтонские журналисты заметили, что варится что-то не где-нибудь, а на кухне Белого дома. Президент Никсон неожиданно прервал свой отдых и, прилетев в Вашингтон, немедленно созвал совещание своих главных советников. Бдительные репортеры, дежурившие, несмотря на ночь, у ворот Белого дома, насчитали у подъезда семь «кадиллаков», принадлежащих Пентагону.
На следующее утро в Белом доме состоялось заседание Совета национальной безопасности. Вечером еще одно. Репортеры заметили, что портфели некоторых военных, приехавших на прием к президенту, были прищелкнуты цепью к запястью: так в США перевозят наиболее секретные документы.
Политические обозреватели гадали: Лаос? Ближний Восток? Северный Вьетнам? Куда?
Утром 30 апреля Вашингтонец и еще два иностранных журналиста ожидали сенатора Фулбрайта на ступеньках Капитолия. Мы хотели спросить у него, что же в конце концов «варится на кухне».
В знакомом клетчатом пиджаке и черных очках, сенатор не спеша пересекал огромную зеленую лужайку от библиотеки конгресса. Мы уже собирались было поздороваться с ним, как между нами и сенатором очутился известный в столице репортер, прикомандированный к конгрессу.
— Сенатор, что вы скажете о вторжении в Камбоджу? — выпалил он, едва переводя дыхание.
— Что вы имеете в виду? — насторожился сенатор.
Репортер извлек из кармана кусок телетайпной ленты и скороговоркой прочитал сообщение из Сайгона о том, что американские и южновьетнамские войска при поддержке авиации пересекли камбоджийскую границу.
Не поверив, по-видимому, услышанному, Фулбрайт выхватил бумагу из рук репортера, сдвинул очки и впился в строчки. Он был потрясен, в этом не было сомнения. Оказывается, даже он, председатель сенатской комиссии по иностранным делам, не знал, зачем целую неделю подряд президент вызывал к себе генералов из Пентагона.
— Безумие! — растерянно и горько произнес он. — Политическое безумие!
Эти слова в тот же вечер попали в газеты. Они заняли отведенные им редакторами места в ряду тысяч других слов, в потоке фраз и восклицаний, в море интервью, заявлений, речей, содержащих протесты или одобрение, растерянность или ликование. Потом эти слова — «политическое безумие» — превратились в заголовки газетных статей. Их с гневом произносили ораторы на стотысячном антивоенном митинге у Белого дома. В конце концов эти слова стали признанным определением тех апрельско-майских событий семидесятого года, которые всколыхнули всю Америку и привели ее, по признанию самих американцев, к самому серьезному национальному кризису со времен гражданской войны.
Война порождает войну. Насилие рождает насилие. В мае 1970 года американцы снова познали эту горькую истину. В то самое время, как американские бомбардировщики и танки стирали с лица земли камбоджийские города Мимот и Сноул, прозвучал залп на территории университетского городка в Кенте, и четверо студентов не поднялись с зеленой лужайки около стадиона. Прошло всего несколько дней, и прозвучал новый залп, унесший еще несколько жизней. На этот раз в университете города Джексон в штате Миссисипи.
В середине мая волнениями было охвачено около четырехсот пятидесяти университетов и колледжей страны. Во многих студгородках горели здания военных факультетов, где «профессора» в погонах готовят из студентов офицеров запаса. Облака дыма и слезоточивого газа сутками висели среди деревьев университетских парков. Отважные телевизионные репортеры в солдатских касках, в противогазах и пулезащитных жилетах с риском для жизни снимали войну на «внутреннем фронте». Сосед Вашингтонца по дому рассказывал, что, включив однажды телевизор на середине последних известий и глядя на мелькающие перед ним разъяренные лица солдат, военные грузовики и бронетранспортеры, долго думал, что он видит репортаж из Юго-Восточной Азии. Оказалось, что передача велась из Висконсинского университета.
В начале лета по стране прокатилась волна черносотённых погромов. Начало было положено в Нью-Йорке, на знаменитой улице Уолл-стрит, у подножия строящегося небоскреба. Во время обеденного перерыва несколько десятков строительных рабочих, доев свои бутерброды и аккуратно спрятав термосы с кофе в жестяные сундучки, неожиданно напали на антивоенную демонстрацию молодежи.
Погромщики крушили направо и налево снятыми с голов стальными касками. Этими касками они в кровь разбивали лица юношей и девушек, валили их на землю, топтали ногами. И не только тех, кто участвовал в демонстрации, а всех парней и всех девушек, которые попадались им под руку.
Через неделю руководители профсоюза строительных рабочих попросились на прием в Белый дом. Они принесли с собой символический подарок — стальную каску с надписью на ней: «Верховный главнокомандующий». Символика была настолько ясна, что смущенный помощник президента позвонил в газеты и попросил не публиковать фотографий Никсона с подаренной каской на голове.
Вскоре в печать просочились сведения, что погромщики действовали вовсе не стихийно, как могло показаться вначале. Более того, выяснилось, что им обещали оплатить «прогулку» на Уолл-стрите и обещание сдержали. Стал понятен смысл письма сенатора Барри — Голдуотера, которое по ошибке попало в корреспондентский пункт «Правды». Стало понятно также, на какие цели призывал раскошелиться «патриотов» генерал Томас А. Лэйн.
Страна расколота. Чтобы почувствовать это, не надо быть социологом. Недавно в журнале «Лайф» на странице писем читателей было опубликовано письмо некоего Ричарда Макмиллана из штата Канзас. «И все равно останутся два крайних фланга — те, кто хочет немедленного вывода войск из Вьетнама, и те, кто хочет сбросить на Ханой атомную бомбу, — писал он. — А между этими флангами — люди, которым наплевать на все».
