Сомневаюсь я, что мама папе позвонит, но ничего. Папа сам с ней свяжется и обо мне спросит. Потом написала Алишке:
«Алишка, Куба – это рай! Кокосы падают прямо на голову. Познакомилась с Саней, которого тут все зовут Александром. Рыжий, с голубыми глазами. Он кубинец, но его мама русская. Русский язык он знает не хуже нас с тобой. Мы с ним будем ездить по Кубе. Это неплохо – по-моему, из него легко вить веревки. Я буду делать что захочу, а он – охранять меня от горячих мачо, хотя я вообще никаких мачо не боюсь. Пусть они меня боятся.
Целую, я».
Сунула нетбук в сумку, перекинула через плечо и вышла на сильно вечереющую улицу. Разве я могла не погулять по Гаване в одиночестве? Молча, сосредоточенно подышать ее воздухом, не торопясь осмыслить, что я рядом с экватором, вон и месяц здесь плывет по небу совсем по-другому, рожками вверх, совсем как золотая ладья. Напротив отеля – Капитолий, я перешла дорогу и направилась прямо к нему, залитому искусственным светом. К нему вела длинная широкая лестница. На ней даже ступенек, наверное, ровно столько же, как к американскому двойнику! Я не спеша поднялась до самого конца и села на верхнюю ступеньку. Прекрасный обзор отсюда! Передо мной расстилалась широкая площадь. Сейчас по ней шли редкие прохожие. Прошмыгнул мальчишка на велосипеде. От остановки отошел автобус. Ну и людей набилось в него! Даже на подножке висели! Тишина. Шелестели пальмы под ветром. Я все еще смотрю кино. Теплынь… Кубинский полицейский в черном берете тоже поднимается по ступенькам. Он направляется прямо ко мне. Здравствуйте, здравствуйте, господин, ой, простите, товарищ полицейский… На ломаном английском молодой полицейский объясняет, что я не могу тут сидеть.
– Почему? – Я поднимаюсь, оглядываясь. – Я кому-то мешаю?
– Не можете. Это закон. Но вы можете сесть пониже, там можно сидеть.
Странно! Пересела ступенек на двадцать пониже. Вроде бы успокоился. Только наблюдает, как я посиживаю, но никаких телодвижений не предпринимает. Странные, однако, тут законы. Вверху – нельзя, внизу – пожалуйста…
Стоило полицейскому исчезнуть с моего горизонта, ко мне подвинулся какой-то человек. Он на той же ступеньке сидел, только с другого края. По виду испанец. Да кто их разберет по национальности, тут же такое смешение кровей! На острове жили индейцы, завоевали его испанцы, они понавезли сюда негров из Африки на сахарные плантации… Да, впрочем, зачем разбираться?
Человек рядом со мной заговорил… Хорошо, что люди догадались хоть один язык сделать международным. Ничего, что это английский. Было время, все знали французский, а когда-нибудь, может быть, люди планеты будут на русском общаться.
– Девушка, вам повезло, вас не арестовали, – сказал кубинец. – Потому что вы туристка. Вам, туристам, вообще везет. Вас никогда не накажут. Вам все можно. А если бы наверх сел я, кубинец, меня могли бы бросить в тюрьму.
– Да ну! Правда, что ли?
– Это у нас очень серьезное нарушение.
– Ничего себе! Спасибо за информацию!
– Пожалуйста. А вы откуда?
– Из России.
Испанец-кубинец разулыбался.
– Русия – хорошо! Гуд, гуд Русия…
Показался тот же полицейский, он возвращался со стороны моря. Голова опять в мою сторону повернута. Вот не даю ему покоя! А может, кубинцам нельзя с туристами заговаривать? Может, подведу своего нежданного собеседника?
– До свидания, мне пора, – торопливо прощаюсь с ним и сбегаю с лестницы вниз.
– Адьос! – несется вслед.
Да! Как же, походишь по Гаване в одиночестве! Подумаешь, сосредоточишься! Мечтать не вредно! Стоило мне перейти на другую сторону площади, ко мне подлетел чернокожий парень. Высокий, стройный, с кудрявой шевелюрой. Ужасно симпатичный. У него огромные живые глаза и приятные черты лица.
– Добрый вечер! – поздоровался по-английски.
– Добрый вечер.
И правда, добрый, чего же ему быть не добрым, я в Гаване, в тепле, а еще утром была в Москве и холоде.
– Откуда вы?
– Из России.
Опять улыбка и одобрение. Приятно, что Россия вызывает у кубинцев добрые чувства!
– Меня зовут Хосе.
– Меня – Евгения, Женя.
– Nice to meet you [3].
– Nice to meet you too.
– Не хотите ли посетить ресторан?
И парень откидывает руку в сторону, показывая на дверь. Ничего себе! Оказывается, мы стоим ровно у ресторанного входа.
– По стаканчику эль-мохито, сеньорита?
– Вы меня приглашаете?
– Yes, – парень кивает и расплывается в белоснежной улыбке. И снова приглашающий жест по направлению к двери.
Мне хочется узнать о Кубе. А для этого нужно общаться как можно с большим количеством людей. Почему же не зайти, раз приглашают? Отчего же не познакомиться с молодым человеком приятной наружности и не выпить стакан напитка, который любил замечательный писатель Хемингуэй? Конечно, дома я прочитаю его книги. А пока – буду пить мохито! Мне ничто не угрожает! Ничто! Вон полицейский совсем близко, он за мной, видно, решил на всякий случай понаблюдать. Вдруг я снова захочу посидеть на верхней ступеньке у Капитолия? Или сделаю что-нибудь еще неподобающее на Кубе? Так что если что случится – позову его! Я ничего не теряю!
Мы с Хосе в просторном зале почему-то одни-одинешеньки. Официантки, похоже, его знакомые. Чернокожая девушка к нам с готовностью почти подбежала. Стоило Хосе кивнуть, и уже знакомый напиток с листочками мяты в красивых высоких бокалах перед нами.
– Нравится? – спрашивает Хосе, кивая на стакан. Он уже выпил половину, а я не спешу, отпиваю ледяной напиток маленькими глотками. У меня слабое горло, чуть что – простуда тут как тут, а у них, похоже, все напитки со льдом.
– Очень, – киваю я.
– Может, еще что-нибудь закажем? – Хосе протягивает мне узкую книжечку меню.
Ничего, цены вполне терпимые. Хосе несильно разорится. Осьминога, что ли, заказать? Попробую, что это за «фрукт». Устриц? Креветок? А завтра я расскажу Александру про свое новое знакомство. Хосе – сама любезность, расспрашивает меня обо всем – откуда я, зачем приехала на Кубу, сколько мне лет. Я отвечаю и интересуюсь его персоной. Мне хочется, чтобы Хосе рассказал о красивой молодой жизни на Кубе. Я уже знаю, что он студент. Ему двадцать. Живет тут, в Гаване.
– Что-нибудь еще будем заказывать? – спрашивает он снова и взмахивает книжечкой меню.
– Нет, спасибо.
Я раздумала пробовать осьминога. Не хочу быть никому обязанной, и Хосе в том числе. Мохито пусть угощает, а на большее я не согласна.
