Мы с Джейн подошли к стойке.
Я ошибся. Не было карты. Не пересматривались границы.
Отец одной рукой держал нож, опущенный в стакан с томатным соком, другой — лил из бутылки водку.
Бармен вдруг упрямо замотал головой.
— Я знаю этот коктейль. От Оклахомы до Колорадо его называют «русским».
— Нет, во всем мире его называют «Кровавая Мэри», — так же упрямо возразил отец. — От Москвы до Камчатки знает каждый, что это американское изобретение.
— Я пил что-то подобное в Мадриде, — вставил китаец. — Но не помню, как его называли.
— И я пил давным-давно, в юности, с очаровательной мулаткой, — мечтательно добавил француз. — Прелестная штучка…
Никто так и не понял, кого он назвал «прелестной штучкой»: то ли коктейль, то ли свою мулатку.
— Лед и немного перцу, — закончил операцию отец. Бармен с ловкостью опытного ассистента выполнил команду.
— А теперь — за здоровье молодых! — провозгласил отец и высоко поднял стакан с коктейлем.
Хоть и не принято провозглашать свадебный тост со стаканом «Кровавой Мэри», но интернациональная компания засуетилась.
У всех выражение — будто факир обманул их ожидания. На стойку посыпались доллары. И бармен принялся готовить сразу с десяток подобных коктейлей.
Мы с Джейн тоже заказали «Кровавую Мэри».
«Даешь по-русски!»
Видимо, подогретый напитком покрепче пунша, кто-то из коллег Билла вспомнил вдруг сцену из кинофильма «Судьба человека». Разгорелся спор: может ли человек одним махом опорожнить стакан со спиртом?
Француз и ирландец доказывали: русские все могут.
Университетская братия тихонько возражала и выжидательно поглядывала то на отца, то на меня.
Смуглые ребята предложили пари. Их поддержал китаец.
— А как проверим? — пожал плечами рассудительный ирландец.
— Очень просто. Среди нас двое русских, — пусть покажут, на что способны, — с усмешкой подсказал француз.
— Даешь по-русски! — провозгласил кто-то у меня за спиной.
— Подобные штучки я вытворял в сорок пятом году, в Берлине, — улыбнулся отец, будто вспомнил детские шалости.
— Сегодня моя очередь, — ответил я. Мы с отцом переглянулись. Бармен заметил это и развел руками.
— Но у меня нет спирта.
— Зато есть русская водка, — подсказал ирландец.
— Это не равнозначно, — китаец сделал протестующий жест рукой.
Смуглые ребята заспорили между собой на испанском. Китаец от волнения стал произносить слова на неведомом мне языке. Расстроенный француз закурил трубку.
Господа в напудренных париках и красотки в купальниках укоризненно смотрели с портретов и календарей.
Все закончилось неожиданно мирно. Смуглые ребята вдруг шустро выскочили из ресторана. Вскоре они вернулись с бородатым верзилой.
Это был местный аптекарь. Когда они ворвались к нему, потребовали спирт и рассказали, что предстоит, он пожелал своими глазами увидеть замечательный эксперимент.
Аптекарь отдал пакет бармену, а сам уставился на меня восторженным взглядом.
Я вздохнул, обреченно посмотрел на Джейн и на танцующих. Бармен тем временем занялся подготовкой к невиданному в этих стенах эксперименту.
Интернациональная компания напряженно молчала. Только шелестели долларами китаец и ирландец. Кажется, заключали пари за моей спиной…
Под одобрительные возгласы публики я успешно разделался с первым стаканом спирта.
После второго стакана я обернулся к Джейн. Она с состраданием смотрела на меня, и глаза ее становились все грустней и грустней.
Но вокруг продолжалось веселье. Мне казалось, а может, так было на самом деле, что веселые музыканты снова затянули песню об индианке Моги, и теперь уже все гости подпевают им:
Моги на прощанье
Взмахнула рукой:
«Ну что же, будь счастлив
С любовью другой.
Пусть дни твои будут,
Как перья легки,
Но все ж вспоминай
Индианку Моги…»
И вот я вернулся
В родные края,
Друзья и подруги
Встречают меня.
Гляжу я на них,
Вадим Бурлак
А в глазах пелена:
В глазах у меня
Индианка одна!..
Внезапно песня смолкла.
Мне показалось, у одного господина на портрете стал съезжать парик. Я кивнул бармену, чтобы он помог старику. Но бармен истолковал это по-своему и протянул мне третий стакан.
— Аллее!.. — почему-то по-немецки провозгласил я и возвратил пустой стакан.
Красотки на календарях разинули рты. Француз от волнения принялся выбивать трубку прямо о стойку. Отец и Джейн с двух сторон сунули мне бутерброды. Ирландец приготовил сигару.
Танцующие стали присоединяться к нашей компании. Аптекарь яростно потер бороду и поцеловал меня:
— Теперь ты мой друг до гроба…
Ирландец ни с того ни с сего вдруг показал мне язык.
Я возмутился. Хотел сделать ему замечание, но увидел, что китаец начал отплясывать «яблочко».
Озадаченный, я взглянул на Джейн.
Она в ответ молча взяла меня под руку и повела к выходу.
Мы снова помчались в горы и долго плескались в ночном, ледяном ручье…
«Время никогда не накопишь.
Чаще всего вы швыряете время на помойку решения бытовых вопросов.
Зачем?
Все можно решить не выходя из дома, с помощью старины телефона. Билет на самолет, парикмахер, мойка окон, стрижка газонов, сантехник, биржевая игра, представитель торговой фирмы, страховой агент…
Все они подчиняются Вашему телефонному звонку…»
«Зря веселитесь, “Черные крысы “/Копы примчались слишком рано, и многие наши не успели вернуться с пляжа. Расплата впереди.
И не вздумайте вылавливать наших поодиночке.
На днях выйдет из тюряги Томми Бульдог, и мы снова соберемся в сквере. Давненько вы не пробовали его кулаков.
“Оранжевые змеи “».
Выплывали серебристые лебеди
Тускнели звезды.
От озера поднимался туман. А ночь все медлила и медлила. И рассвет не мог оторваться от зеленых зубцов Роки Маунт.
— Пора возвращаться, — сказала Джейн. — Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно.
— Может, объяснишь наконец, зачем ты вчера устроил балаган?
— Сам не знаю. Просто решил подурачиться. Поразвлечь американских друзей.
— Глупо.
— Наверное.
На озере послышался всплеск.
— Что это? — вздрогнула Джейн.
— Рыба… А может, кто-то следил за мной, да сдуру свалился в озеро?
Джейн засмеялась.
— У вас, советских, у всех развита шпиономания.
