День "С" минус 11 пришелся на воскресенье. Утро ушло у меня на то, чтобы составить заявление и сообразить, как бы все-таки пробиться на полосы той самой па-рижской газеты, которая напечатала статью со ссылкой на меня. Обычно, когда у музея есть новости для печати, я звоню репортерам местных газет и агентства Франс Пресс. Я не сомневался, что Франс Пресс передаст мои материал в своем бюллетене, но этот атомник мог сговориться с крупнейшими издателями, и они все равно ничего не напечатают. А вот если удастся выступить в органе, который поместил неверное сообщение, тогда и остальные заговорят. Как это сделать? Кажется, есть надел<да, нужно только терпеливо выждать подходящую минуту дня "С" минус 11.
В воскресенье в редакциях не так людно, и начальство нередко отправляется домой, прежде чем сдают в печать первый утренний выпуск понедельника. Весь день я ходил по своему кабинету, а в 6 часов вечера позвонил в газету и попросил главного редактора.
— Его нет, капитан, — ответила телефонистка.
— Тогда его заместителя. Его тоже не было.
— Тогда любого, кто сейчас дежурит. У меня важный материал.
Меня соединили с одним из редакторов, и я сказал:
— Сотрудник вашего отдела науки неверно информировал вас о моих работах. Учитывая наши добрые отношения, я не настаиваю на публичном опровержении, прошу только поместить небольшую статью, которая все объясняет.
— Мы очень ценим вашу предупредительность, — последовал ответ. — Время подпирает, вы не могли бы продиктовать статью нашему секретарю?
В моем заявлении говорилось, во-первых, что между Антибом и Кальви на глубине 8 тысяч футов нет никаких каньонов, дно совершенно ровное. Далее, ни один из подчиненных мне кораблей или отделов не изучал вопрос о сбросе атомных отходов. И наконец, район выбран крайне неудачно, там сильные перемешивающие течения.
Утром дня "С" минус 10 вышла газета с моей статьей. В музее меня ждали два десятка репортеров, представляющих газеты всех направлений. Я распахнул двери своего кабинета и пригласил их войти. В разгар оживленной беседы мне позвонил атомник из комиссии.
— Как ты посмел! — воскликнул он. — Мой министр вне себя. От его имени советую тебе угомониться и помалкивать.
— Не верю, — ответил я, — чтобы министр французского правительства мог подсказать тебе такие действия.
Я положил трубку, и пресс-конференция возобновилась.
Друзья моря собрались в музее в учредили информационный штаб с круглосуточным дежурством; мы вели телефонные переговоры, распространяли печатные материалы и посылали докладчиков в организации, которые хотели знать, в чем дело. Мы направляли материалы не только в редакции и муниципалитеты, по и всем, кто был хоть в какой-то мере затронут: торговым палатам, владельцам участков и отелей, профсоюзам, ресторанам, туристским бюро, организациям рыбаков на Лазурном берегу и Корсике. Один слух о том, что море отравлено радиацией, мог бы погубить рыбный промысел и туризм, столь важные для экономики страны.
В день "С" минус 8 газеты сообщили, что князь Ренье обратился к президенту Шарлю де Голлю с просьбой отменить сбрасывание. На следующий день муниципальный совет Тулона на бурном открытом заседании утвердил таксой же призыв к правительству. Атомники отмалчивались, заявили только, что пять лет назад было сброшено некоторое количество отходов в реки Сену и Рону. Судя по шуму, который поднялся во всех концах Франции, это признание возмутило любителей рыбной ловли.
В день "С" минус 3 в Ниццу пришел наш старый знакомый по работам в Порт-Калипсо — тендер "Леонор Фреснель". Он доставил огромный буй; матросы, пряча глаза, рассказали нам, что им приказано поставить его там, где намечен сброс.
Городской совет Ниццы выразил резкий протест, мэр призывал к административной забастовке. Очень решительно выступали представители властей Корсики. Не успел мэр Антиба запретить ввоз радиоактивных отходов, как полиция обнаружила десять баррелей таких продуктов в одной местной лаборатории. Мэр послал в лабораторию солдат, приказав конфисковать опасную находку. Мэр Марселя призвал атомную комиссию закапывать отходы в землю, а не топить их в море.
В день "С" минус 1 мэр Тулона, откуда должно было ВЫЙТИ судно с опасным грузом, заверил обеспокоенных избирателей, что поезд с отходами не будет допущен в город. Вечером газеты на первых полосах крупным шрифтом сообщали, что жители Кима вышли к железной дороге, чтобы преградить путь поезду. Не знаю, точно ли это, но если учесть настроение общественности, то похоже на правду.
Ластупил день "С" — 20 октября 1960 года. "Леонор Фрсснель" не получил приказа ставить "атомный" буй и не вышел из Ниццы. В тот день сброс не состоялся.
В день "С" плюс 1 мэры городов южного берега собрались в Сен-Кире, чтобы условиться, как вместе охранять моря. На следующий день они единогласно приняли резолюцию, запрещающую провоз каких-либо радиоактивных материалов через их города. Возникли "комитеты действия", которые призывали правительство совсем отказаться от задуманной операции.
В день "С" плюс 9 меня пригласили в Париж выступить перед сенатора:.!!! и депутатами; я рассказал, как опасно топить яд в море, когда не знаешь, к чему это приведет. В сенате развернулось обсуждение. Через неделю атомная комиссия втихомолку отменила операцию.
Непосредственная опасность миновала. Можно было перевести дух. И подумать о том, что произошло и что предстоит. Несомненно, море получило лишь временную отсрочку. Еще неизвестно, удастся ли снова поднять его друзей на такие решительные действия; в наших же рядах нашлись люди, которые не возражали против захоронения отходов в Атлантике, у Биаррица, только бы не пострадал туристский бизнес на Лазурном берегу. Да и атомники постараются в следующий раз не настораживать общественность.
Подводя итоги нашей борьбы за месяц, я заключил, что люди были по-настоящему взволнованы, мы боролись за правое дело, и боролись хорошо.
Еще через месяц в музее под председательством князя Ренье состоялось годичное собрание Международной комиссии по научному исследованию Средиземного моря; обсуждался и вопрос о сбросе атомных отходов в океан. На заключительном заседании генеральный секретарь Французской комиссии по атомной энергии взял слово и сообщил, что комиссия больше никогда не будет намечать крупных захоронений в Средиземном море и непременно обратится за советом к океанографам, прежде чем назначать сброс в других морях.
Отметив слова "крупных" и "советом", собрание единогласно приняло резолюцию, в которой приветствовало решение Французской комиссии по атомной энергии и призывало атомные комиссии всех стран отказаться от сброса радиоактивных ядов в океаны. Предлагалось закапывать отходы в землю, а к экспериментам привлекать представителей международных океанографических организаций. Вопрос, от которого зависят судьбы человечества, надо решать сообща.
