Семь лет прошло, и родная мать уже ждала своего ребенка домой, но вследствие интриг хозяина публичного дома и приемной матери (последняя получала отчисления от ежемесячных заработков девочки) получилось, что бедный ребенок должен еще 300 иен, чтобы получить свободу. Письма этой жертвы мужской похоти и жадности были полны отвращения к образу жизни, который она была вынуждена вести, и мольбами об освобождении. В отчаянии мать отправилась в город, где ее дочь содержалась в рабстве и смогла получить своего ребенка обратно. Десять лет рабства, милее которого была бы смерть, — вот доля этой девочки.
Счастливо освободившись, она сейчас живет честной и благопристойной жизнью, но на этой всего лишь двадцатипятилетней женщине навсегда останется клеймо порока. И где же патриоты? Определенно пришло время поднять голоса и выступить против такого положения вещей.
Ваш
Белая лента,
РЕДАКЦИОННАЯ СТАТЬЯ. 3 МАРТА 1899
Вопрос о легальной проституции, как любой другой, имеет две стороны, и никакое решение не может быть вынесено до тех пор, как не будут взвешены все за и против. Мы не претендуем на полное и всестороннее исследование вопроса и не можем дать авторитетное и беспристрастное заключение по нему. Но, насколько можно видеть, для окружающего общества существование системы, которая локализует социальные пороки и осуществляет над ними строгий контроль, все же лучше с точки зрения и морали, и санитарии, чем альтернативная система или вообще отсутствие таковой, что позволило бы пороку гордо шествовать по улицам, на каждом шагу бросаясь в глаза уважаемым дамам и господам, как это происходит во многих христианских городах Европы и Америки. Вполне возможно, что система эффективного контроля не свободна от частных случаев жестокости, несправедливости и не всегда срабатывает четко, как отмечается в опубликованном письме Белой ленты. Но вопрос в том, прекратятся ли случаи подобного обращения с невинными девушками, если существующая система лицензирования проституции будет упразднена. Предположим, что официальные публичные дома исчезли, но не найдет ли жадная до денег приемная мать каких-либо иных способов заработать на невинности несчастной девушки? И будет ли ее судьба счастливее в этом случае? До тех пор, пока на эти вопросы не будут получены бесспорно положительные ответы, высказывания против системы административного контроля порока являются лишь бесполезной тратой сил реформаторов общества. Лучше бы они направили свою энергию на повышение уровня морали общества в целом.
Уважаемый господин,
случай продажи девочки в публичный дом приемной матерью, изложенный Белой лентой в сегодняшнем выпуске вашей газеты, определенно не является единственным в этой стране. Японцы твердо убеждены, что большинство девушек, заполняющих публичные дома этой страны, попадают туда отнюдь не по своей воле и содержатся на положении мало чем отличающемся от рабства. Также понятно, что государство закрывает глаза на факты подобных «сделок». Первым и самым важным шагом реформаторов, вне всякого сомнения, было бы, как вы предлагали, повышение уровня морали в обществе. Это и было побудительным мотивом для Белой ленты. Я готов допустить, что, по крайней мере в настоящее время, вопрос о том, является ли государственный контроль наилучшим средством, останется открытым. Но останется другой вопрос: а что делает государство для повышения морального уровня общества? Прилагает ли оно усилия, чтобы случаи, о котором рассказал ваш корреспондент, выглядели в глазах общественности отвратительными, и стремится ли оно сократить количество таких случаев? Разве манера, в которой правительство осуществляет контроль этого порока, наоборот, не поощряет его? Генри Норман в своей книге «Настоящая Япония» достаточно ясно показал нам процедуру, посредством которой девушки получали государственную лицензию на занятие проституцией. Как пишет Генри Норман, «вся система строится на теории контракта» и, если несчастная девушка не желает вести жизнь, к которой ее принудили, и попытается что-либо предпринять, хозяин публичного дома совершенно не обязательно «откажется от владения ею в результате гражданского иска о возвращении долга ее родителям или поручителю». Будет ли смысл, если государство прекратит разрешать занятие проституцией любой девушке? Если полиция строго следит за числом проституток в публичных домах, а обязательное медицинское освидетельствование будет проводиться как прежде? В этом, как мне кажется, и состоит огромное преимущество, превозносимое сторонниками лицензирования порока. Но девушка, вовлеченная или проданная в гнездо позора, должна иметь возможность позже вырваться из этого круга без страха возвращения обратно в рамках гражданского иска против ее родителей или тех, кто вовлек ее в это. Если хозяин публичного дома ссужает кого-то деньгами с целью пополнить свой «запас» проституток, то пусть делает это на свой страх и риск, зная, что у него нет законных оснований на компенсацию в случае побега девушки.
Уважаемый господин, я пишу не для того, чтобы лишь критиковать или пытаться найти виноватого. Всей душой желая, чтобы это ужасное зло было стерто с лица земли, а все мужчины относились к любой женщине как к своей матери или сестре, я понимаю, что этого нельзя достичь быстро. Реформаторы общества, так же как и радетели умеренности, должны воздержаться от крайностей. Но пока мы трудимся над повышением общего морального уровня людей, не могло бы государство делать больше для противостояния злу? Может ли государство ничего не делать, дабы облегчить участь девушек, стремящихся к свободе и чистоте? Разве не может государство помочь девушке укрыться от сладострастных взглядов мужчин, а не отдавать ее в руки негодяя хозяина публичного дома, принуждающего ее часами быть мишенью похотливых взглядов и неприличных высказываний развратников с единственной целью приумножить доход заведения? Разве государство делает все, что может и должно, чтобы девушкам было легче держаться в стороне от такого позорного образа жизни, если они того хотят? И разве в то же время оно усложнило владельцам этих проклятых домов возможность захвата и удерживания бедных девушек? По этим двум пунктам, а именно лицензирование девушек в управлении проституции и разрешение публичной демонстрации обитателей публичных домов, Япония осталась далеко позади других цивилизованных стран. И именно эти два явления более всего шокируют иностранцев. Не могли бы наши газеты, которые имеют такое сильное влияние на общественное мнение страны, делать больше, чем они делают сейчас, для изменения настоящего положения вещей?
