Мы проехали через Тынду и решили разбить лагерь. День клонился к вечеру, и мы проголодались — единственной нашей едой за последние сорок восемь часов был борщ в поезде. Однако остановиться было негде.
С обеих сторон дороги тянулись гравийные карьеры. Мы продолжали ехать, а подходящее место для лагеря так и не попадалось, и уже почти совсем стемнело, когда мы съехали с дороги и пересекли русло реки. Я увидел, что Юэн позади меня застрял в глубоком песке. Заднее колесо вращалось с бешеной скоростью, все более закапываясь в песок. Мы с Клаудио слезли с мотоциклов и помогли Юэну выбраться. Затем отступили и посмотрели на его мотоцикл: кофры перекосились, а заднее колесо как будто тоже стояло неровно.
— С моим мотоциклом что-то не так, — раздраженно сказал Юэн. Я видел, что он сердится на себя из-за того, что увяз в песке, и уже вновь впадает в дурное настроение. — Ох, блин, — выдохнул он, — багажная рама треснула точно так же, как тогда у Клаудио.
Осмотрев свой мотоцикл, я заметил, что и он выглядел перекошенным.
— Кажется, мой накрылся тоже, — сказал я.
Мы обследовали мотоциклы. У меня сбоку была трещина, у Юэна — трещина слева и разлом справа.
— О боже, — это был Клаудио. — Юэн, посмотри под сиденье. — Один из двух главных стержней, поддерживающих всю заднюю часть мотоцикла, треснул. Вот беда. У BMW решетчатая рама, так что он сразу же не развалился бы, однако с поврежденным широким несущим стержнем Юэну скоро не на чем будет сидеть.
— Мы слишком много всего везем… — произнес я.
— …Ага, и вот последняя соломинка-то хребет верблюду и переломила, — отозвался Юэн.
— Ничего не поделаешь, — решил я, — придется возвращаться в Тынду.
— Эй, не гони! — возразил Юэн. — Я только подумал, что нам будет чем заняться в Якутске, а ты говоришь, что надо возвращаться в Тынду.
— Если мы вернемся, то уже километров через тридцать пойдет асфальт. А если поедем до следующего города, то наверняка всю дорогу будет гравий. Да еще не известно, найдем ли мы там приличный автосервис.
Мы сняли кофры с мотоцикла Юэна и залатали поломки уже привычным способом. Следующим утром мы по частям перенесли его багаж на дорогу — пятнадцать минут ходу. Я просто не мог поверить, какую тяжесть волок бедный BMW.
— С ума сойти! — воскликнул Юэн. — Нам нужно избавиться от этого груза.
Действительно, глупо. Мы тащили кучу вещей, которыми так и не воспользовались. У нас было два полных набора инструментов, содержавших все размеры ключей и гаек, два водяных насоса, два складных контейнера — вообще практически все в двойном экземпляре. Для экономии веса мы обзавелись дорогим набором титановых ножей — и при этом тащили термос, которым не пользовались, совершенно ненужную мыльницу да еще держатель для рулона туалетной бумаги — что было, откровенно говоря, совсем уж смешно. У нас даже было четыре кастрюли. Своей одержимостью к вещам Юэн превзошел нас всех. Я порывался избавиться кое от чего и раньше, но этот скряга ни с чем не желал расстаться. Теперь весь этот хлам оказался роскошью, которую мы не могли себе позволить.
Выложив в ряд топ-боксы и кофры, мы уселись на обочине, надеясь, что кто-нибудь остановится и поможет нам. Остановился большой самосвал, однако мы не смогли объяснить водителю, что от него требуется. Появилась красная «Лада», в которой был только водитель.
— Отлично, — сказал Юэн, махая ему рукой. Машина проехала мимо. — Ублюдок! — бросил он ей вслед.
Наконец остановился самосвал с прицепом, и из него вылез небритый злой водитель в клетчатой рубашке и с сигарой в зубах. Мы объяснили, что случилось. Он кивнул и указал на кузов. Мы покидали туда свой багаж, сели на мотоциклы и покатили за самосвалом в Тынду, где голый по пояс сварщик и его молчаливый помощник корпели над мотоциклами три часа, скрепляя поломанные секции рам. Парень оказался гением сварочного аппарата и сделал свою работу прекрасно, вдобавок приварив к самым слабым узлам рам уголки. Затем мы нашли гостиницу и выбросили кучу вещей, оставив лишь самое необходимое, в результате чего наш багаж полегчал на сорок килограммов.
Больше всего нам понравился в Тынде бар рядом со сварочной мастерской. Он назывался «Дизель» — место, скажу я вам, ну просто потрясающее. Удивительнее всего, что он притаился в самом обыкновенном на вид грязном, полузаброшенном городке на востоке России. Это сущий рай для автолюбителей: к стене приделали какой-то старый русский мотоцикл и запчасти к автомобилям, стены из камня и кирпича, двери — алюминиевые, а к стоике из черного гранита ведет пожарная лестница. А музыка до чего клевая! Мы просидели там весь вечер — выпивали, болтали, танцевали, словом, впервые за долгое время как следует отвели душу. Следующим вечером, когда нас нагнала группа поддержки, мы повели туда Джима и Сергея. И снова просидели там до ночи. Джим выпил с Сергеем столько водки, что ему стало не на шутку плохо, а вернувшись в свой номер, выдрал с мясом раковину в ванной.
Мы оставили группу поддержки страдать от похмелья в Тынде, а сами продолжили гонки с препятствиями на север в Якутск. На замену Зверю Дэвид купил русский внедорожник — квадратный и довольно уродливый. Однако его грубая практичность все-таки была не лишена некоторого очарования, и по бездорожью машина скакала резво, что горный козел. Однако самым лучшим в ней, по мнению Юэна, был номерной знак.
— Вы видели это? — сказал он. — Только гляньте: регистрационный номер 955 ВО. А под номером 955 Стив Маккуин принимал участие в гонках по бездорожью. Просто сверхъестественное совпадение, учитывая, что мы объезжаем по бездорожью вокруг света, а он мой кумир.
У нас ушло три дня на то, чтобы преодолеть тысячу триста километров от Тынды до Якутска по пыльным дорогам, заполоненным грузовым транспортом. День ото дня наша кожа становилась все темнее. Поначалу я думал, что приобретаю здоровый загар, но это оказался всего лишь толстенный слой въевшейся грязи. Мои руки были просто черными, лицо покрывал чуть ли не двухсантиметровый налет пыли, а молнии на наших куртках постоянно заедало, ибо туда набилось всякое дерьмо. Чтобы не ехать постоянно в клубах пыли, которую поднимали наши мотоциклы, мы растянулись по дороге с промежутками где-то метров в восемьсот. Я шел замыкающим, Юэн впереди, а Клаудио посередине, когда впервые за все время проколол шину. Я съехал на обочину, ожидая, что Клаудио и Юэн развернутся и помогут мне. Как бы не так! Когда поднятая ими пыль улеглась, я тщетно вглядывался вдаль — дорога впереди была совершенно пуста. Друзья исчезли из виду, так что мне пришлось ждать. Через десять минут я возмутился. Это было уже не смешно. Через двадцать минут я уже чуть не плакал. Когда же эти придурки наконец заметят, что меня нет. Через сорок пять минут вдали появился Юэн.
