помочь финансированию раскопок. Таков был и основанный в Берлине в 1887 году Восточный комитет; при его поддержке проводились раскопки в Зинджирли. Комитет продал все найденное здесь берлинским музеям. Однако организаторам этого комитета, известным специалистам в области изучения древности Конце, Курциусу, Эрману, Захау, Шрадеру и Дильману, удалось заинтересовать лишь сравнительно узкий круг меценатов, большая же часть средств, необходимых для раскопок, была выдана из личной казны императора.
Вильгельм II проявил заметный интерес к изучению древности, в особенности во время своего визита в страны Ближнего Востока в 1898 году. Он посетил кроме христианских и мусульманских святых мест также и несколько городищ. Особенно сильное впечатление произвели на него остатки грандиозных римских храмов в Баальбеке, о происхождении и значении которых тогда еще мало знали. Поэтому вскоре после своего возвращения император направил в Баальбек Роберта Кольдевея, имевшего уже опыт раскопок, и его ассистента Вальтера Андрэ, чтобы они зарисовали руины и подготовили смету предстоящих раскопок.
Это личное увлечение Вильгельма II, соответствовавшее его политическим целям и экспансионистским устремлениям крупного капитала, превратило его в щедрого покровителя раскопок на Переднем Востоке. Так как организационные формы Восточного комитета перестали соответствовать возросшим задачам, 24 января 1898 года образовалось Германское восточное общество (Die Deutsche Orient-Gesellschaft), пользовавшееся поддержкой самого императора. Среди его членов вскоре оказались многочисленные финансовые и промышленные магнаты. Председателем стал принц цу-Шёнайх-Каролат, остальные посты занимали другие известные и весьма состоятельные лица. Одним из главных покровителей и кредиторов общества, а также исполняющим обязанности его казначея стал Джеймс Саймон; многим обязаны ему и королевские музеи, получившие благодаря его участию немало произведений искусства.
Создав материальную базу, следовало выбрать место для раскопок, способное по своему историческому значению и вероятным находкам оправдать надежды тех, кто финансировал дело. Роберт Кольдевей и Эдуард Захау осуществили предварительную экспедицию и рекомендовали остановиться на знаменитых древних столицах Ашшуре и Вавилоне, чьи названия и по прошествии многих столетий не исчезли полностью из памяти людской. После долгой дискуссии в правлениях Восточного общества и королевских музеев было принято решение в пользу раскопок в Вавилоне. Предполагалось, что они будут длиться пять лет и обойдутся в 500 тысяч марок.
Наконец-то и немецкой науке о древнем мире удалось достичь желанной цели — активно включиться в исследование древних месопотамских культур и попытаться оспорить у англичан и французов первенство в этой области. Немецкий ассириолог Фридрих Делич в первом из ряда своих очень популярных докладов на тему «Библия и Вавилон», прочитанном 13 января 1902 года, в момент, когда успех раскопок, начавшихся в Вавилоне, уже стал очевиден, подчеркнул: «Пусть это (т. е. сказанное им ранее. — Авт.) подтвердит признание того факта, что и Германии было давно пора раскинуть свой шатер на осененных пальмами берегах райского потока!»
Хотя турецкое правительство не могло всерьез помешать великим державам, однако получение лицензий на раскопки всякий раз наталкивалось на какие-то затруднения. В необычайно разветвленных турецких бюрократических инстанциях заявления и запросы постоянно терялись, так как на местах саботировали их продвижение. Чтобы проникнуть в константинопольские «верха», в большинстве случаев приходилось пользоваться дипломатическими каналами, прибегая к вмешательству посольств. Иногда даже возникала необходимость просить о помощи высокие правительственные инстанции. Желание Германского восточного общества получить лицензии на раскопки еще нескольких городищ так и не было удовлетворено. На первых порах пришлось довольствоваться разрешением производить раскопки в Вавилоне, выданным персонально руководителю экспедиции Роберту Кольдевею. Все же в конце концов все препятствия на пути запланированных раскопок Вавилона удалось устранить, экспедицию снарядили, и она отправилась в путь.
В Германии этой поры наука, посвященная изучению древнего мира, и востоковедение достигли высокого развития, но до создания собственной древневосточной археологии было еще далеко. Ученые, имевшие опыт раскопок, приобрели его либо у себя на родине, либо при изучении различных античных поселений. Большинство из них были архитекторами, так как становилось ясно, что в ходе раскопок гораздо важнее получить представление об отдельных постройках как таковых и о древнем городе в целом, чем добывать из-под земли произведения искусства и разрозненные мелкие предметы.
Роберт Кольдевей, родившийся в 1855 году в Бланкенбурге в Гарце, тоже был по образованию архитектором; свой первый опыт раскопок он приобрел, исследуя античные поселения Ассоса на южном побережье Троады, а также остров Лесбос. С Ближним Востоком он познакомился впервые в 1887 году, когда вместе с арабистом Бруно Морицем и купцом Х. Ф. Людвигом Майером предпринял длившиеся всего несколько месяцев археологические раскопки южномесопотамских городищ Зургуль и Эль-Хибба. Эта экспедиция не дала заметных результатов, так как из-за недостатка средств не удалось нанять нужное количество рабочих. К тому же найденные здесь отдельные предметы раннешумерского периода не вписывались в общую картину, какой она виделась тогда.
Однако для Кольдевея было важно, что он успел опробовать здесь технику раскопок, подходившую для месопотамских руин. Ведь это совсем разные вещи: раскапывать возведенные из камня античные постройки или прослеживать сырцовые стены месопотамских городов. К тому же Кольдевей научился общаться с арабским населением и турецкими властями и привык к местному климату и ландшафту. Так что этот кратковременный опыт впоследствии ему очень пригодился; кроме того, он успел взять себе на заметку другие городища.
В 1890–1891 годах Кольдевей участвовал вместе с X. фон Лушаном в первых значительных немецких раскопках на Ближнем Востоке в древнем городе Зинджирли, в древности — Сам’аль, в Северной Сирии. Публикуя изображения добытого здесь материала, Кольдевей разработал собственную технику нанесения теней, которая создавала впечатление глубины и позволяла видеть древние постройки как бы в объеме. Цитадель Сам’аля, относящаяся к I тысячелетию до нашей эры, была раскопана полностью. Многочисленные скульптуры, рельефы и мелкие предметы попали в музеи Берлина и Стамбула.
И в последующие годы Кольдевей продолжал участвовать в исследованиях и раскопках, так что он как нельзя лучше подходил для осуществления обширных планов Германского восточного общества относительно Вавилона. В экспедицию входили еще три сотрудника, а именно купец Х. Ф. Л. Майер, ассириолог Бруно Майсснер и молодой архитектор Вальтер Андрэ. Как уже говорилось выше, император Вильгельм II неожиданно поручил этой четверке провести предварительное обследование развалин Баальбека, на что у группы ушло три недели.
Члены экспедиции добирались на Ближний Восток порознь, и прошло много недель, прежде чем все они собрались на месте. Так, например, Кольдевей и его молодой ассистент сначала ехали поездом, затем в Триесте пересели на корабль и с остановками в Александрии, Порт-Саиде и Хайфе прибыли в Бейрут, откуда по зубчатой железной дороге перебрались через Ливан и прибыли в Дамаск. После возвращения из Баальбека началось наконец формирование каравана для доставки участников и экспедиционных грузов
